В отчаянии Дигна Ранкилео обратилась к матушке Энкарнасьон. Та, хотя четко определила, что занимается только родами и беременностью и ни в коем случае — проявлениями бешенства по каким бы то ни было причинам, согласилась осмотреть девушку. Однажды утром матушка Энкарнасьон пришла к ним в дом, где и увидела, как Еванхелина билась в припадке, и убедилась воочию, как дрожит мебель и как ненормально ведут себя животные: это были уже не россказни, а сущая правда.

— Этой девочке нужен мужчина, — высказала она свое мнение.

Подобное утверждение обидело супругов Ранкилео. Они не могли согласиться с тем, что невинная девочка, воспитанная как собственная дочь — а к ней относились с особым вниманием, не допуская, чтобы к ней прикасались даже ее братья, — это чистое создание буйствует, будто сучка. Отметая эти доводы, повитуха покачала головой и от своего диагноза не отказалась. Она посоветовала побольше занимать девушку работой, чтобы таким образом избежать больших бед.

— Праздность и целомудрие приводят к меланхолии. Как бы то ни было, ее надо спарить: эта буря без самца у нее не пройдет.

Уязвленная до глубины души, мать совету не последовала, но прислушалась к рекомендации занять девушку работой: это вернуло Еванхелине радость и сон, но не уменьшило силу приступов.

Вскоре об этом узнали соседи и принялись крутиться вокруг дома, словно что-то вынюхивали. Наиболее смелые мозолили глаза с самой рани: они надеялись увидеть приступ вблизи и извлечь из него какую-нибудь пользу. Некоторые советовали Еванхелине, чтобы она во время приступа связалась с душами, пребывающими в чистилище, просили предсказать будущее или прекратить дождь. Дигна поняла: если дело станет достоянием общественности, то отовсюду набежит уйма народу, — они вытопчут огород, замусорят двор и будут насмехаться над ее дочерью. Если так произойдет, Еванхелина никогда не сможет найти себе достаточно смелого мужчину для вступления в брак и родить детей, в которых имеется такая нужда Поскольку от науки уже нечего было ждать, она направилась к своему евангелическому пастору, в барак, окрашенный в цвет индиго, служивший свидетелям Иеговы в качестве храма Она была активным членом небольшой протестантской конгрегации, и священнослужитель принял ее радушно. Она во всех подробностях рассказала о несчастье, которое обрушилось на семью, и заверила, что у дочери не было никакой грешной связи, никто и взглядом не опорочил ее, включая братьев и приемного отца.

Преподобный отец выслушал рассказ с большим вниманием. Опустившись на колени прямо на землю, он надолго погрузился в размышления, моля Господа ниспослать ему просветление. Затем наугад открыл Библию и прочитал первый попавшийся на глаза стих: «А Олоферн любовался на нее и пил вина весьма много, сколько не пил никогда, ни в день от рождения (Иудифь 12,20)». Удовлетворенный, он истолковал ответ Бога применительно к проблеме его рабы Ранкилео.

— Перестал ли пить ваш муж, сестра?

— Вы сами знаете, что это невозможно.

— Сколько лет уже я твержу вам о воздержании от алкоголя?

— Он не может: вино вошло в его кровь.

— Передайте ему: пусть он вступит в лоно Истинной Евангелической Церкви, мы сможем ему помочь. Вы хоть раз видели среди нас пьяного?

Дигна в который раз повторила доводы, оправдывавшие слабость супруга Эта история уходила корнями в прошлое — к третьему, умершему во время родов сыну. У них не было денег на гроб, и Иполито, положив невинного агнца в обувную коробку, взял ее под мышку и направился на кладбище.

По дороге, чтобы заглушить горе, он напился до потери сознания. Очнувшись некоторое время спустя, он обнаружил, что лежит в непролазной грязи, а коробка бесследно исчезла И хотя в поисках ее он облазил все вокруг, коробка так никогда и не нашлась.