— Извините, сеньорита, вы — проститутка?

Франсиско изготовился защитить Ирэне в случае, если та вдруг получит заслуженный удар сумкой, но ничего подобного не случилось, наоборот, смуглянка выкатила свои груди — они походили на пару шаров — им было тесно в ее готовой лопнуть блузке — и улыбнулась, украсив ночь блеском одного золотого зуба.

— К твоим услугам, детка, — откликнулась она Ирэне принялась объяснять, почему они здесь, а проститутка предложила свое сотрудничество с той охотой, с какой люди обычно помогают прессе. Это привлекло внимание ее подруг и некоторых прохожих. В считанные минуты выросла толпа, создав уличную пробку. Франсиско посоветовал очистить проезжую часть до того, как приедет полицейский патруль, — так всегда случается, если собираются более трех человек без разрешения полицейского управления. Смуглянка отвела их в дом «Китайский мандарин», где непринужденную беседу продолжили матрона и другие женщины, а клиенты в это время терпеливо ждали и даже соглашались участвовать в интервью, при условии, если их имена не будут названы.

Для Франсиско было непривычно задавать вопросы, связанные с интимной жизнью, вне стен своей консультации, да еще без врачебных, терапевтических целей, поэтому он покраснел, когда Ирэне Бельтран стала отрабатывать длинный вопросник: сколько часов работы за ночь, общая сумма дохода, особая такса для школьников и стариков, горести, печали и притеснения, возраст ухода и процент, выплачиваемый сутенерам и полицейским. В ее устах это исследование обретало светлый налет наивности. Когда интервью закончилось, журналистка была с ночными дамами почти что на короткой ноге, а у ее друга возникли опасения, не переселится ли она в «Китайский мандарин». Потом он узнал, что она всегда действовала именно так — вкладывала всю душу в то, чем занималась. Несколькими месяцами позже он стал свидетелем того, как она чуть было не усыновила ребенка, когда проводила анкетирование о сиротах, едва не выбросилась из самолета вслед за парашютистами и чуть не потеряла сознание от ужаса в наводненном духами особняке, где когда-то люди подолгу пребывали в страхе.

С этой ночи он всегда был рядом с ней во всех ее журналистских командировках. Доходы от фотографии послужили хорошим подспорьем бюджету Леалей, но они изменили жизнь и самого Франсиско: он получил массу новых впечатлений. С фривольностью и призрачным блеском журнальной атмосферы резко контрастировала суровая реальность консультации в городке, где жил его брат Хосе, — там Франсиско принимал три раза в неделю самых обездоленных; однако удовлетворения от этого не получал: ему казалось, что помощь его — мизерна, ибо ничто не может утешить в такой нищете. Никто в издательстве не догадывался об этой, другой стороне деятельности нового фотографа Он выглядел чем-то обеспокоенным. Даже Ирэне не знала о его тайной жизни, однако кое-что вызывало у нее любопытство. Лишь много позже, когда за спиной останется граница мрака, она откроет другое лицо своего мягкого и немногословного друга. В последующие месяцы их дружба окрепла Они не могли обходиться друг без друга, привыкли быть вместе на работе и в свободное время, выдумывая разные поводы, чтобы не расставаться. Дни текли, а они не уставали удивляться и радоваться многочисленным совпадениям: они любили одну и ту же музыку, читали одних и тех же поэтов, отдавали предпочтение сухому белому вину, вместе смеялись, вместе возмущались одной и той же несправедливостью и вместе краснели от одних и тех же оскорблений. Ирэне казалось странным, что Франсиско иногда исчезает на один или несколько дней, избегая потом давать объяснения, но она была вынуждена принять это, не задавая вопросов. Она испытывала то же самое, что чувствовал Франсиско, когда она встречалась со своим женихом, но никто из них не согласился бы признать, что это ревность.

Дигна Ранкилео проконсультировалась у дона Симона, известного во всей округе своими успехами в лечении, — они намного превосходили успехи больницы.