— Да, сеньора, нос вытащишь, хвост увязнет, хвост вытащишь, нос увязнет.

— Почему бы тебе не поговорить с моей дочкой, Роса? По-моему, к тебе она прислушивается.

Роса положила нож на стол и неодобрительно посмотрела на хозяйку. Она из принципа расходилась с хозяйкой во всем, особенно когда речь заходила об Ирэне. Она не терпела никакой критики в адрес девушки, но сейчас, однако, была вынуждена признать правоту матери. Да и самой Росе больше по душе было бы увидеть Ирэне, как та, окутанная облаком фаты и живых цветов, под руку с капитаном Густаво Моранте выходит из церкви и проходит через две шеренги поднятых вверх сабель, но ее знания об окружающем мире, почерпнутые из радио- и телероманов, свидетельствовали о том, что порой в жизни приходится перенести множество страданий и пройти через тяжкие испытания, прежде чем доберешься до счастливого конца.

— Лучше, сеньора, оставьте ее в покое: горбатого могила исправит. И кроме того, Ирэне долго не проживет. У нее вид не от мира сего.

— Ради Бога, Роса, что ты несешь?!

В вихре широкой хлопковой юбки и распущенных волос в кухню вошла Ирэне. Поцеловав в щеку обеих женщин, она открыла холодильник и принялась там что-то искать. Ее мать готова была разразиться назидательным экспромтом, но в этот миг на нее словно сошло озарение, она поняла, что сейчас все слова бесполезны: эта девушка со следами пальцев на левой груди так же далека от нее, как звезды на небе.

— Пришла весна, Роса, скоро расцветут незабудки, — заговорщицки подмигнув ей, сказала Ирэне; служанка поняла ее правильно: это был намек на новорожденного, выпавшего из слухового окна, — обе не переставали об этом думать.

— Что нового? — спросила Беатрис.

— Мне нужно сделать репортаж, мама. Буду брать интервью в некотором роде у святой. Говорят, она творит чудеса.

— Что за чудеса?

— Выводит бородавки, лечит бессонницу и икоту, вселяет надежду и вызывает дождь, — смеясь, ответила девушка.

Не отвечая на шутки дочери, Беатрис вздохнула Роса принялась шинковать морковь и снова слушать о страданиях персонажей из радиоромана. Не преминув, однако, заметить, что, когда появляются живые святые, умершие святые перестают творить чудеса Ирэне ушла переодеться и захватить магнитофон, пока не пришел Франсиско Леаль: он всегда работал с ней — делал снимки.

Окинув взглядом поле, Дигна Ранкилео заметила признаки, предвещавшие смену времени года.

— Скоро у скотины начнется течка, и уедет с цирком Иполито, — пробормотала она в перерыве между двумя молитвами.

У нее вошло в привычку разговаривать с Богом. В тот день, пока она хлопотала с завтраком, продолжительные молитвы и исповеди захлестнули ее. Уже не раз сыновья говорили ей: эта привычка к Евангелию вызывает у всех насмешку. Нельзя ли делать это молча, не шевеля губами? Однако она не обращала внимания на их слова Она чувствовала физическое присутствие Господа в своей жизни, — Он был для нее ближе и нужнее, чем муж, которого она видела лишь зимой. Дигна не просила многих милостей: она убедилась, что многочисленные просьбы вызывают, в конце концов, у небожителей досаду. Она только спрашивала совета, теряясь в своих бесконечных сомнениях, просила отпущения грехов, как своих, так и чужих, и заодно воздавала благодарение за какое-нибудь незначительное проявление благодати: за прекращение дождя, снижение высокой температуры у Хасинто, за созревшие в огороде помидоры.

Однако последние недели она стала часто беспокоить Спасителя, молясь за Еванхелину.

— Излечи ее, — умоляла она в то утро, пока разжигала огонь и приспосабливала четыре кирпича под решетку над разожженными дровами.