— Тогда и я обещаю не бросать тараканов в твою тарелку, как я это делала с этими насмешницами. — И беспечно махнула рукой. — Тем более, что с ними приходится повозиться, пока поймаешь!

— Да, слишком много хлопот и беспокойства, — согласилась Лани. — Но у тебя есть воображение. Тараканы в супе намного противнее лягушки, которую Касси подложила мне в постель, когда я первый раз появилась в их доме.

— Мне тогда было меньше лет, чем Жозетте, — засмеялась Касси.

— Но у нас жила своя горгула, — продолжая глядеть на нее с улыбкой, напомнила Лани.

— Да ну! — с любопытством спросила Жозетта. — И кто же?

— Касси расскажет тебе про нее, когда вы будете кататься, — отмахнулась Лани.

Касси, кивнув, попрощалась с Лани и пошла к выходу, а Жозетта задержалась в дверях и нерешительно вымолвила:

— Мне бы хотелось… ты не такая, как другие… — Она запнулась, а затем быстро выпалила. — Едем вместе с нами.

Лани тронула просьба девушки. Та, видимо, привыкла постоянно сражаться, отстаивая свои права. Признать взрослого человека для нее было высшей формой доверия. Может, принять ее приглашение? Нет, не стоит сейчас мешать этим двум получше узнать друг друга. Касси очень трудно здесь, но если она подружится с Жозеттой, ей сразу станет проще и легче.

— В следующий раз непременно, — пообещала Лани. — Кстати, ты можешь заходить ко мне в любое время, когда тебе захочется.

Жозетта согласно кивнула и пошла к выходу следом за Касси.

А Лани, остановившись у окна, смотрела, как они вместе идут по двору, о чем-то оживленно переговариваясь. Жозетта жестикулировала, а Касси улыбалась в ответ. Чувство одиночества окатило Лани. Ей захотелось открыть окно, крикнуть, что она передумала, и попросить их подождать. Книги — верные друзья, но без человеческого тепла ей не согреться под сводами этого старинного замка.

Но она не окликнула их. Отвернувшись от окна, Лани взяла книгу, которую отложила, когда девушки вошли в библиотеку. Им будет так славно покататься вдвоем. А ей лучше посидеть здесь, пытаясь вызвать в памяти Шарля и дом. Чувственное воспоминание умерло, и это напугало Лани. В этой холодной неуютной стране даже о Шарле и об их совместной жизни она думает с трудом, и так, словно ей кто-то рассказал о них. Если Франция похожа на Англию, неудивительно, что Шарль был счастлив покинуть ее. Хотя, как она подмечала, продолжал цепляться за прежние привычки и манеры, не в состоянии полностью принять обычаи островитян. Только теперь Лани с особенной остротой осознала, как неприятны ему были некоторые традиции гавайцев. Но почему сейчас вызвали негодование его поступки, те, с которыми она смирилась много лет назад? Надо думать только о хорошем, о днях, когда он был добр к ней. Когда он нуждался в ней. И все-таки сердце ее отзывалось только на плохое в их отношениях. Добро как бы потеряло свою окраску.

— Можно войти?

Лани увидела на пороге библиотеки улыбающегося Бредфорда. Эта мальчишеская улыбка на его будто вырубленном из куска скалы лице всякий раз поражала ее и вызывала ответную улыбку. Конечно, его следовало отослать. Ей с таким трудом удалось оживить в памяти редкие, стертые сердцем картины…

— Пожалуйста, позволь мне побыть с тобой, — Бредфорд кашлянул. — Мне так неуютно одному.

Неприветливый день на холодной земле. Вдвоем легче коротать его.

— Входи, — устроившись в кресле перед камином, Лани открыла книгу. — Но не жди, что я откажусь от интересного чтения.

— Касси! — Высокие своды замка подхватили оклик Жозетты, повторив его несколько раз.