— Давайте послушаем Лани, — предложил Бредфорд, глядя на молодую женщину, и негромко добавил: — Ты можешь не ходить на бал. Хоть Джаред и убедил Каролину, и она не станет оскорблять тебя, но ты не должна заставлять себя делать то, чего тебе не хочется.

Помолчав, Лани твердо сказала:

— Я пойду.

Касси, склонившись, сжала ее руку.

— Думаю, Жозетта права. Я тоже не верю леди Каролине. — И, обратившись к Джареду, потребовала: — Ты не должен допустить, чтобы Лани обидели, ты это понимаешь? Я не хочу.

Джаред скрестил руки на груди.

— Хорошо. И вы считаете, ваше решение не скажется на репутации Жозетты?

— Я пойду на бал. — Лани положила салфетку рядом с тарелкой и поднялась из-за стола. — И давайте поставим на этом точку. — Она вышла из столовой.

Бредфорд поднялся следом за ней.

— Боюсь, Джаред, ты поступил не самым лучшим образом. Вряд ли мне доставит удовольствие свернуть тебе шею, — и он пошел за Лани.

Касси и Жозетта молча смотрели на Джареда. Он процедил сквозь зубы:

— Каролина не нарушит данного слова. Я более чем уверен в этом.

Жозетта недоверчиво хмыкнула. Касси продолжала молча смотреть на него. Джаред отшвырнул салфетку и тоже вышел из столовой.

— Может, ему удастся удержать Каролину от неуместных замечаний? — спросила Касси.

— Она не станет унижать ее прямо, — усмехнулась Жозетта. — А будет действовать более тонко. У нее хватит на это ума. Она ни разу не упустила случая напомнить о моем происхождении. Причем всегда начинала с того, сколько бед и несчастий принесла с собой Французская революция, а кончала восхвалением честности и благородства англичан. Потом поворачивалась спиной к классу, позволяя всем нападать на меня, делая вид, что не слышит и не видит, что делается вокруг.

— А почему ты не сказала об этом Джареду?

— Не люблю жаловаться. — Она поморщилась. — И потом она обставляет все так, что мне не за что зацепиться. Свою жестокость она прячет под шелковой обивкой. Надеюсь, что как-нибудь она не выдержит и даст мне пощечину. Вот этого бы Джаред не потерпел. Думаю, мне удастся вывести ее из себя. Я даю ей достаточно поводов для этого.

Касси невольно засмеялась.

— Не сомневаюсь. Ты это можешь. — Но ее улыбка тотчас погасла. — Мне так мало известно о нравах вашего общества. Прав ли Джаред? Так ли это важно принадлежать к нему?

— Для меня — нет, — Жозетта помолчала. — Но я уверена, что вес девочки в нашей школе завяли от тоски и умерли, если бы их подвергли остракизму.

— До чего же жесток ваш мир, — Касси раздумывала. — Мне не хочется, чтобы такое произошло с тобой. Но если эта женщина посмеет взглядом унизить Лани, я ей этого не спущу. И не оставлю безнаказанным.

— Правда? — заинтересованно спросила Жозетта, глядя на подругу. — А что ты сделаешь?

Касси нахмурилась.

— Что-нибудь весьма малоприятное для нее.

— Тогда не думай обо мне, — великодушно предложила Жозетта. — Я готова пожертвовать чем угодно. Даже если меня и выставят из Кэрродин Холла, то я буду только рада жить в замке. И тогда я серьезно займусь лошадьми. Иногда поиграю с Джаредом в шахматы. И это доставит…

— …тебе массу удовольствия, — суховато закончила Касси. — Ты пришла бы в восторг, если бы тебя отвергло общество, но Джаред будет вне себя от ярости. Давай надеяться, что дело не дойдет до отлучения от школы графини де Талайзье. — Она поднялась и пошла к дверям.