— Так они... пьяны? — замявшись, спросила Симона.

— Они изрядно захмелели уже тогда, когда Доркинс уходил. А поскольку это ночная вахта, то их не сменят до самого утра.

Симона облегченно вздохнула.

— Если бы я сам мог это сделать, я бы сделал. Но, боюсь, я слишком большой и слишком толстый.

Поскольку слово «толстый» никак не подходило к описанию фигуры маркиза, Симона усмехнулась.

— Я вам очень, очень признателен, — продолжал маркиз. — Думаю, нам обоим невыносима мысль о том, что Уотсон так сильно может пострадать.

— Безусловно! — согласилась Симона.

Теперь карета ехала через парк, который находился в центре Берлина. Постепенно лошади замедлили бег и наконец остановились.

— Отсюда придется идти пешком, — предупредил маркиз. — Пожалуйста, постарайтесь запомнить дорогу, чтобы вы могли вернуться сюда и переодеться в свое платье, как только откроете нам дверь. С этого момента не произносим ни слова!

—Я понимаю, — прошептала Симона.

Маркиз помог ей снять плащ, вышел из кареты и, когда Симона последовала за ним, подхватил ее на руки. Девушка поняла, что он не хочет, чтобы она ступала по земле в одном резиновом костюме. Но от ощущения, что мужчина прижимает ее к своей груди, у нее перехватило дыхание.

Она увидела силуэт строения, к которому они направлялись. Темная громадина Панзер-Хауса выглядела довольно угнетающе.

Девушка была легкой и хрупкой, и маркиз нес ее на руках, как пушинку. Симона догадалась, что он надел туфли на мягкой подошве, потому что двигался он бесшумно. Оглянувшись, она увидела Доркинса, который, следуя за ними, что-то нес в руках.

Они тихо продвигались вперед, обходя кусты и деревья, и наконец подошли к массивной двери, хорошо заметной в свете луны. Такую уж точно невозможно было открыть снаружи.

Маркиз осторожно поставил Симону на траву, и ей вновь захотелось к нему на руки, чтобы ощутить их успокаивающую силу.

Доркинс подошел ближе, и девушка увидела, что в руках у него невысокая лестница. Он приставил ее к двери, вскарабкался наверх и принялся отвинчивать железную решетку, закрывающую вентиляционное отверстие. Он действовал медленно и осторожно, чтобы не произвести ненужного шума. В конце концов ему удалось снять сначала одну половину решетки, потом другую. Маркиз так же осторожно положил их на траву.

Доркинс убрал лестницу, и маркиз снова взял Симону на руки. Он был достаточно высок, так что лестница не понадобилась.

Симона увидела, что отверстие действительно маленькое, но она надеялась, что сможет проскользнуть. Маркиз помог ей опустить сквозь него ноги и поддерживал, пока она, поворачиваясь и извиваясь, пролезла внутрь. Это было совсем непросто. Симона поняла, что для мужчины и даже для женщины крупнее нее, например такой, как Каролина, это было бы просто невозможно.

Кажется, ей это удалось. Держась за нижнюю часть отверстия, она со страхом отпустила руки и оказалась на полу. Как выяснилось, здесь было не очень высоко, да и коврик у двери смягчил ее приземление.

Следующей задачей было отодвинуть засовы. Симона боялась, что они окажутся слишком высоко. К своему облегчению, она нащупала в темноте два засова — один над замком, другой — чуть ниже его. Девушка беспокоилась, что задвижки могут заржаветь и она не сможет их отодвинуть. Но она не учла немецкой педантичности. Оба засова были тщательно смазаны. Симона потянула их, стараясь изо всех сил, и в конце концов они поддались. Теперь оставалось повернуть ключ в замке. Он оказался вовсе не тугим. В кромешной тьме девушка стала ощупывать дверь в поисках других засовов и щеколд. Больше ничего не было.

Она отчаянно молилась, чтобы дверь открылась и маркиз с Доркинсом могли войти. Она потянула дверь на себя, но ничего не произошло.