Он несколько раз повторил, что озадачен ею. Означало ли это, что его мнение о ней изменилось? Странно, но она страстно желала, чтобы это произошло… после всех ее попыток быть настолько неприятной, насколько она могла.

Когда Тони поднималась к себе за бумагой и конвертами, она напевала что-то про себя. Она забыла его замечания об английских девушках, она сожалела о своих действиях, направленных на то, чтобы отомстить ему, она даже простила ему все угрозы расправы с нею.

Через неделю пришел ответ от Пэм. Тони прочитала его Даресу, который слушал с острым интересом, изредка хмурясь, как будто слышал что-то неприятное. «Это прекрасная новость, Тони, и передай мою глубокую благодарность своему мужу. Доктор Бенсон говорит, что дело не терпит отлагательств, но я собиралась отложить операцию, потому что не представляла детей у мамы. Но теперь я могу спокойно лечь в больницу. Думаю, что у тебя замечательный муж, и я хочу отблагодарить его лично, поэтому поклялась себе копить деньги, как только выйду из больницы и вернусь на работу, чтобы в следующем году приехать в отпуск за свой счет…»

Тони прервалась, у нее перехватило дыхание. Пэм очень оптимистично смотрела в будущее или, быть может, уговаривала себя. Но она не сможет скопить денег на четыре билета до Родоса. Дарес качал головой и хмурился, и Тони решила, что он думает о том же.

«Что касается денег, которые Дарес хочет прислать, — писала Пэм, — то фунтов будет вполне достаточно. Я только хочу купить что-нибудь приличное из одежды для больницы, более пристойное для общественного места…»

Тони положила письмо на стол.

— Разве она не отважная женщина? Ты даже не представляешь, что она пережила с тех пор, как умер ее муж.

— Могу себе представить, — последовал решительный ответ. Наклонившись, Дарес взял письмо и перечитал его еще раз. — Ты писала, сколько я собирался послать ей денег? — коротко спросил он.

— Нет.

— Тогда она неправильно поняла?

— Нет, она поняла. Я ведь говорила тебе об ее гордости, Дарес. Она не возьмет деньги от меня. Поэтому я вынуждена покупать детям вещи.

Он странно посмотрел на нее поверх листа, который держал в руках. Может, он подумал о счете, который пришел из магазина в Родосе и удивился, как она посмела сказать, что накупила детям подарки? Она отвела взгляд, не

желая напоминать ему о счете, который ему пришлось оплатить.

— Ей нужны деньги… и, конечно, не фунтов. Это никуда не годится.

— Она будет настаивать на возвращении долга, — предупредила она.

— Мы разберемся с этим. Дай мне знать, какая сумма необходима, и я немедленно приму меры, чтобы перевести деньги в Англию. — Он замолчал, а потом задумчиво добавил: — И я думаю, что тебе лучше поехать туда, сможешь навещать ее в больнице, а затем привезти ее сюда, как только она сможет. — Его слова, произнесенные спокойным холодным тоном, ошеломили ее так, что она потеряла дар речи.

— Привезти ее сюда? — выдохнула она наконец. — Ты хочешь сказать, что оплатишь ее билет?

— Пэм надо восстановить силы, и здесь, где прекрасный климат и море, она поправится быстрее. И она будет с детьми.

Тони изумленно покачала головой, бормоча, что не понимает его. Он улыбнулся на это и ответил ей с юмором:

— Тогда это относится к нам обоим. Я совершенно уверен, что не понимаю тебя.

И, не удивляясь, Тони покаянно вынуждена была согласиться. Она была такой, какую ненавидит любой мужчина — жадной, непокорной, пренебрежительной. С важным видом она беззаботно влезла в долги, заставив Дареса оплачивать то, что никакими способами не могла вытянуть из него.