— Итак, — проворковала гостья, — это вы?

«А кто такая я?» — чуть не закричала Джоли, но потом сообразила, что подразумевает эта дама, и спохватилась:

— Да, это я, миссис Бекэм.

Одна рука гостьи была затянута в изящную перчатку.

— А я Верена Дейли. Я живу вниз по дороге, тут неподалеку. До вашего появления я прибирала в доме Даниеля.

Джоли не знала, что и сказать. Возможно, эта женщина затаила на нее зло, поскольку потеряла деньги, которые платил ей Даниель за то, что она поддерживала в порядке его дом.

— Я ничего не потеряю, — словно разгадав ее мысли, продолжила Верена, понижая голос до радостно-взволнованного шепота и пару раз похлопав Джоли по щечкам, как бы подчеркивая свои слова. — Господь свидетель, что Дан Бекэм мой друг, но он самый большой негодник, какого только можно сыскать в ближайших трех округах.

Радостная улыбка осветила осунувшееся было лицо Джоли, словно солнечный свет пшеничное поле ранним утром.

— Не хотите ли войти в дом и выпить чашку кофе, миссис Дейли? — пылко спросила Джоли, отступая в сторону и давая дорогу гостье.

— Просто Верена, — поправила дама, которая была старше Джоли. — Никогда не могла привыкнуть к соблюдению этих формальностей, мне всегда казалось, что это занимает слишком много времени. — Верена помахала у себя перед лицом рукой, едва переступила через порог. — Извините меня, дитя мое, но здесь слишком жарко. Лучше оставьте дверь открытой, пусть немного просквозит.

Джоли бросила обеспокоенный взгляд на дверь, ведущую в кухню. Там на столе лежал коричневый сатин, предназначенный для платья, на котором настаивал Даниель. И Джоли выполняла его пожелание, несмотря на то, что не хотела ходить в церковь и ей не нравился сам материал.

— О Господи! — только и ахнула она, бросаясь к двери кладовой. Когда вернулась оттуда, неся приличный кусок ветчины, который еще утром мужчины притащили из коптильни, Верена уже тонко нарезала хлеб для бутербродов.

— А мне как звать вас? — щебеча спросила Верена.

— Джоли, — едва слышно произнесла хозяйка дома, проверяя, как там ведет себя на плите кофейник. Она даже чуть застонала, когда, подняв крышку, убедилась что он совсем пуст.

— Так коротко и просто?

— Да, — ответила Джоли, заторопилась к двери и вылила остатки утреннего кофе в отхожую яму. Под ногами у нее испуганно заметались переполошенные куры, кудахтая и хлопая крыльями. — Да, просто Джоли.

Она вымыла, наполнила кофейник водой и возвратилась на кухню. Верена уже накрыла на стол и сейчас доканчивала сложную конструкцию, отдаленно напоминающую бутерброды. По крайней мере, Джоли разглядела в ней ломти хлеба, ветчину, масло и кое-что из приправ, вроде острой горчицы. Верена рукой отогнала муху, которая влетела в кухню, когда открылась входная дверь.

— А не Джозефина?

Джоли вновь метнула испуганный взгляд на часы. Ей представился неодобрительный взгляд Даниеля, когда тот войдет в свой дом, а обед не будет готов.

— Просто Джоли, — повторила она, но уже с чуть заметным нетерпением. К ее величайшему удивлению, Верена неожиданно схватила ее за плечи и с силой усадила в кресло.

— Присядь и переведи дыхание, дитя мое. Если ты будешь всякий раз с готовностью выполнять любую прихоть этого человека, стоит ему лишь щелкнуть пальцами, TO потом до скончания веков будешь горько жалеть об этом.

Все, что Джоли могла сделать, так это не вскочить на ноги, а остаться сидеть и слушать. Пусть у Джоли было подозрительное прошлое, но это не давало права Даниелю относиться к ней как к китайскому кули.