— Я тебе очень рекомендую после окончания работы над фильмом съездить за границу, — посоветовал он Ахмеду. — Рассеешься и все забудешь.

Тяжело вздохнув, Ахмед направился к бару.

— Ну, в таком случае мне придется пробыть за границей довольно долгое время, если не вечность.

XXIV

На столе Моны Захран зазвенел телефон. Она сняла трубку и услышала знакомый голос — Салем Али сказал вежливо, но твердо, что просит ее зайти на несколько минут в индийский «Чайный домик». Если ей это неудобно, он будет ждать ее там, где она пожелает. Мона ответила, что им вообще не к чему встречаться. Он начал ее уговаривать, а когда она спросила, чем вызвана такая настойчивость, сказал, что это не телефонный разговор. Ему необходимо сообщить ей нечто очень важное. И Мона уступила его просьбам. Она отправилась в «Чайный домик», испытывая волнение и тревогу. Салем Али уже ждал ее там. Они поздоровались, сели за столик. Мона сразу заметила, как он сильно изменился, но постаралась внушить себе, что ее это не трогает, и тут же рассердилась на себя. Он очень похудел, глаза ввалились и потускнели. Вдруг она увидела в них свое отражение, и ей пришло в голову, что Салем тоже, наверное, думает, как она осунулась. Неужели это так заметно? Но ведь и все близкие твердят, что она совсем извелась.

Салем начал горячо говорить, как он ей благодарен за то, что она пришла. Но Мона прервала его. У нее мало времени, а он ведь хотел сообщить ей что-то важное. Ее холодность больно кольнула молодого человека. Правда, ничего другого он и не ждал.

— Если бы ты знала, сколько мне пришлось пережить с тех пор, как мы виделись в последний раз! И как мне тебя не хватало все это время!

Мона ничего не ответила.

— Страшно подумать, сколько глупостей я натворил!

Она снова промолчала.

— Мой брак был своего рода самоубийством.

— Я ведь тебя поздравила! — не удержалась Мона и сразу пожалела о своих словах, но он словно не услышал.

— Мне сказали, что ты выходишь замуж.

— Да, и очень скоро.

Несколько секунд он не в силах был говорить. Потом, совладав с собой, спросил:

— Прости, но ты выходишь замуж по любви?

— По какому праву ты задаешь мне такой вопрос? — резко сказала Мона.

— Да, правда! Я не должен тебя об этом спрашивать. Но по своему печальному опыту знаю, как опасна опрометчивость, когда дело идет о чувствах, и как один необдуманный поступок приводит к катастрофе.

— Роль проповедника тебе не идет!

Он глубоко вздохнул.

— Мона, я люблю тебя, и теперь даже сильнее, чем прежде. Я не мыслю жизни без тебя!

Она бросила на него взгляд, полный гнева, но Салем не отступал:

— До чего ты меня довела? Я женился на танцовщице из кабаре, которая торговала собой. И это твоя вина!

— Моя?

— Конечно! Ведь это ты не берегла нашу любовь, не относилась к ней серьезно. Конечно, и я в своем упрямстве зашел слишком далеко. Но ты ведь требовала от меня невозможного. Вот так люди собственными руками разрушают свое счастье.

— К чему ворошить прошлое?! Что было, то бесследно прошло, — ответила Мона, тщетно стараясь подавить в себе раздражение.

— Не губи нашу любовь!

— Но ведь она умерла!

— Я не верю. Этого не может быть.

— Она существует лишь в твоем воображении!

— Послушай, я покончил с фарсом, каким был мой брак, я развелся.

Мона была так ошеломлена и растеряна, что не могла говорить.