Впрочем, на сон не очень-то смахивает. Вокруг мигали праздничные огни, Сейдж ощущала смолистый запах елок и слышала доносившуюся из дома музыку. На глаза девушки навернулись слезы. У унижения привкус меди. До сих пор Сейдж первая объявляла своим поклонникам о разрыве, и раз уж дело дошло до такого, то именно ей следовало объявить об этом.

Бесхарактерный и амбициозный Трейвис явно был без ума от нее. Невозможно поверить, что он решился порвать с ней. Ведь только несколько месяцев назад молодой человек умолял Сейдж переехать к нему, она отказалась, и, подувшись пару дней, тот заявил, что за строгие моральные устои любит ее еще больше.

Они редко ссорились. Трейвис, конечно, становился иногда упрямым и отказывался уступать. Как сейчас, например. Однако, когда его загоняли в угол, парень обычно подчинялся воле Сейдж.

— Сказать по правде, Трейвис, я не особо люблю откладывать. Либо ты любишь меня и хочешь на мне жениться, либо нет. — Девушка с вызовом посмотрела ему в глаза. — Решай. Теперь или никогда!

Трейвиса несколько озадачили ее решительный тон и воинственно задранный подбородок. Наконец он сказал:

— Если ты так ставишь вопрос, то вот тебе мой ответ: никогда, Сейдж.

У девушки перехватило дыхание, впрочем, удалось сохранить гордый вид. Быть так нагло отвергнутой! Непостижимо! Как он мог так поступить с ней? Ладно, Трейвис еще пожалеет об этом! Еще приползет к ней на коленях, умоляя разделить его светлое будущее блестящего дерматолога. Но он не дождется от нее ни единой слезинки.

Вне всякого сомнения, за всем этим стоит миссис Белчер. Мать могла одним взглядом испугать Трейвиса, но Сейдж ее не боялась. Высокомерие старой дамы лишь подстегивало Сейдж, подталкивало на дальнейшие провокации — вроде того чтобы надеть на званый обед кожаные штаны. Ничего, когда Трейвис придет в себя и приползет к ней, Сейдж, конечно же, выйдет за него и нарожает шестерых детишек с разницей в десять месяцев.

Пока же она не позволит Трейвису так легко отделаться от нее. И девушка с вызовом сказала:

— Ладно. Отлично! Я уберусь из твоей жизни, только вот соберу свои вещи.

— Сейчас? — воскликнул он. — Но куда же ты сейчас поедешь, Сейдж? Ведь твоя машина в Остине.

— Ничего, как-нибудь.

Трейвис, качая головой, стал уговаривать ее, как капризного ребенка.

— Ты никуда не поедешь.

— Посмотрим, черт побери! — ответила она, зная, что Лори Тайлер поморщилась бы, услышав такое.

— Послушай, Сейдж, а почему бы нам не насладиться праздником вместе, как мы и планировали? Как друзья. Давай останемся друзьями.

— Пошел к черту!

— Если ты не вернешься в дом, то испортишь мамину вечеринку. За обедом все обратят внимание на твое отсутствие.

— Да мне плевать на обед твоей мамочки! — крикнула Сейдж. — Каждый год она подает одних и тех же пережаренных жестких цыплят. Да я бы не вернулась, даже если бы вся моя жизнь зависела от этого! Начать с того, что это скучная, занудная вечеринка. Спасибо тебе за то, что ты дал мне повод сбежать отсюда!

Трейвис обеспокоенно бросил взгляд через плечо. Разодетые для приема гости бродили по роскошной гостиной, жуя предлагаемые официантами в белых пиджаках канапе и произнося тосты за праздник и друг за друга.

— Сейдж, будь благоразумна. Я… я не собирался обсуждать с тобой эту проблему до окончания праздников… Но ты… Ты сама вынудила. Я не хотел испортить тебе настроение.

— Испортить? Да я чудесно себя чувствую! Теперь я могу наслаждаться Рождеством, не заботясь, одобрит ли гранд-дама из общества мой гардероб. Впрочем, мне и на это начхать.

— Не надо себя так вести сейчас, — взмолился Трейвис.