Вырвавшись из Парижа, Пардальян поехал прямо. Карета следовала за ним. Они пересекли поле и поднялись на холм; путники ехали по равнине, потом меж холмов, покрытых каштановыми и буковыми рощами, затем — среди полей, где колосилась пшеница.

В поле работал крестьянин: жал серпом пшеницу. Он прервал на минуту работу и с недоумением взглянул вдаль, в сторону города, над которым поднимались клубы дыма.

Шевалье проехал в нескольких шагах от жнеца, не обратив на крестьянина никакого внимания.

— Эй, господа! — крикнул вслед карете крестьянин. — Что это в городе творится? Праздник что ли устроили: огни горят и колокола бьют?..

Ни Монморанси, ни Пардальян ничего не ответили.

— Так что за праздник-то? — недоумевал жнец.

— День святого Варфоломея! Великий день! — крикнул крестьянину скакавший мимо всадник.

Это Моревер нагонял карету Монморанси.

Когда они поднялись на очередной холм, шевалье придержал лошадь и спешился. Монморанси остановил карету.

Где они оказались?.. На одном из холмов Монмартра. Солнце на горизонте опускалось в океан багровых туч. У их ног лежал Париж!..

Спрыгнув с коня и убедившись, что погони за ними нет, шевалье де Пардальян бросился к экипажу и распахнул дверцы. Лоиза спрыгнула на землю. Ко всему равнодушная Жанна де Пьенн осталась в карете. Жан взял отца на руки и бережно опустил на траву. Еще раз осмотрел раны старика и убедился, что особенно пострадали ноги. Сын склонился над отцом, не отрывая взгляда от дорогого лица, изуродованного шрамами, покрытого синяками и ожогами.

Ветеран из последних сил улыбнулся сыну, глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он опять потерял сознание…

— Воды! Воды! — в растерянности прошептал Жан.

Воды? Совсем рядом журчит ручеек. Услышав говор ручья, шевалье поднялся и хотел отправиться за водой. Внезапно из кустов выскочил человек…

Моревер!..

Моревер последовал за Пипо, который уже взбежал на холм и теперь носился вокруг, подпрыгивая, виляя хвостом, и всеми способами выражая свою безграничную радость.

Наемный убийца спешился сразу же, как только заметил остановившуюся карету. Он привязал лошадь в буковом леске и ползком приблизился к беглецам. Моревер видел, как Жан вынес из кареты раненого и опустил на траву. Он видел, как шевалье склонился над отцом, и решил, что наступил подходящий момент… Пока Пардальян не выпрямился, Моревер мог ударить. Он кинулся на шевалье, занеся кинжал, отравленный кинжал Екатерины Медичи!

— Умри же! — в жестокой радости воскликнул Моревер. — Вот тебе за удар хлыста!

Раздался пронзительный женский крик. Прежде чем Моревер нанес удар, Лоиза рванулась и встала между Пардальяном и убийцей!.. Удар, предназначенный Жану, достался девушке! Лоиза упала на руки шевалье.

Вся эта сцена длилась менее секунды.

Пользуясь всеобщим замешательством, Моревер отпрыгнул назад, взлетел на коня и умчался прочь.

Опустив Лоизу на траву, шевалье кинулся вслед за убийцей, но поздно… Моревер на полном скаку обернулся и крикнул:

— Еще увидимся! Скоро придет и твой черед!

Но ветер отнес слова Моревера в сторону, и шевалье их уже не услышал.

Пардальян в ужасе повернулся к Лоизе и к Монморанси: холодный пот выступил у него на лице, руки дрожали. Он не осмеливался подойти поближе. Едва слышно Жан произнес:

— Она умерла? Умерла? Тогда и мне не жить…

— Нет, нет! — радостно крикнул Франсуа.