Борьба с пиратством привела к существенному оскудению казны тунисского бея.

Это означало, что экономическое положение целой страны серьезно ухудшилось, и народ в отчаянии восстал.

Начались жесточайшие репрессии, и кровавая борьба закончилась победой правительственных войск.

Экономика оказалась еще более подорванной вследствие нескольких лет засухи и последовавшего затем голода.

В конце концов премьер-министра бея, человека, в большой степени виновного в бедствиях народа, сместили.

Страна обанкротилась и стала жертвой алчных притязаний колониальных государств.

Сэр Ричард и Мимоза в то время находились в Алжире.

Поэтому их не особо удивило то, что они узнали.

Французы, воспользовавшись столкновениями на границе между Алжиром и Тунисом, решили вторгнуться в эту истерзанную страну.

Армия бея не оказала большого сопротивления.

В мае 1881 года бей подписал соглашение, в котором Тунис признавался протекторатом Франции;

То были хорошие новости для сэра Ричарда Шенсона.

Это означало, что под властью французов порядок будет восстановлен, и у него появится возможность посетить столь желанные Карфаген, Эпь-Дьем, Фубурбо Майус и другие римские поселения.

Когда спустя три года они прибыли в Тунис, то нашли, как и ожидал сэр Ричард, что в стране царит относительный порядок.

Многие уже говорили по-французски.

Тунисцы приветливо и гостеприимно улыбались приезжим, ведь богатые иностранцы давали им возможность заработать.

И вот теперь, после столь долгого ожидания встречи с тем, что, по мысли отца, должно было стать археологическим или историческим Эльдорадо, сэр Ричард мертв.

А перед Мимозой лежало письмо от его поверенных в Лондоне, сообщавшее о том, что денег не осталось.

Она никак не могла поверить в то, что это правда.

Но, к сожалению, факт оставался фактом — компания, в которую сэр Ричард неосторожно вложил весь свой капитал, обанкротилась.

Отца похоронили в безымянной могиле.

У Мимозы не было никого, к кому она могла бы обратиться за советом.

Пугало и то, что она осталась без гроша.

Она расплатилась с погонщиками верблюдов, нанятыми для поездки в Фубурбо Май ус, теми деньгами, которые отец имел при себе.

Она прибавила щедрые чаевые, поскольку так всегда делал он.

Теперь, вернувшись в Тунис без него, она понимала, что ей придется уехать в Англию.

Это само по себе было пугающей перспективой.

Мимоза не была уверена, что ее ждет гостеприимство.

Насколько она знала, ее родители были всецело поглощены друг другом и так счастливы вдвоем, что никогда не поддерживали отношений ни с кем из родственников.

За исключением тети Эмили и кузины Минервы, Мимоза никого не знала в Англии.

Да и прошло уже почти четыре года с тех пор, как она уехала оттуда.

Казалось удивительным, что в двадцать один год она совсем не имела друзей в Англии, никого, к кому можно было бы обратиться в критической ситуации.

Но еще больше пугало ее полное отсутствие денег.

Каким образом сможет она вообще добраться до родной страны?

Внезапно ей показалось, будто весь мир вокруг рухнул, и она стоит одна посреди руин, руин ее собственного Фубурбо Майус, вокруг никого и ничего, только обломки камней под ногами и никакой крыши над головой.

— Я страдаю от шока, — рассудительно сказала себе Мимоза. — Наверняка пройдет немного времени, и я смогу рассуждать более здраво.

Сейчас же, как она ни старалась, все вокруг, даже белые здания, которые всегда так нравились ей, казались мрачными и тусклыми, и солнечные лучи не создавали вокруг них золотистой дымки.

Мимоза заплакала не потому, что теперь с ней не было отца.

Она оплакивала себя, оставшуюся во враждебном, пугающем мире, где она была совершенно одна.