Мирон подкатил сервировочный столик. Ничего не забыл — возле пузатой рюмки с коньяком лежала пачка красного “More”, рядом с бокалом для Лары — ее любимый “Salem”. Себе он налил коньяк.

— За вас, королевы преферанса! — Проигравший поднял свой бокал. — Давайте, как это принято в наших национальных традициях, выпьем на брудершафт.

Они выпили и с чувством поочередно облобызались.

— Аллочка, я приношу извинения за то, что мои ребята брали с тебя плату за охрану. Больше этого не будет. Я готов возместить все, что с тебя взяли.

— Славик, давай не будем об этом! — небрежно отмахнулась та.

— Нет, нет, вы теперь мои друзья, и никаких меркантильных дел между нами быть не может, за исключением оплаты карточных проигрышей. Кстати, о проигрыше...

Достав портмоне, хозяин отсчитал деньги. Подруги, даже не взглянув друг на друга, поняли, что их надо взять. Если они начнут отнекиваться, то только все испортят. Карточные долги не прощаются даже друзьям.

— Так, а теперь мой долг лично тебе, Алла. Я бы мог выдать тебе крупную сумму в качестве компенсации за причиненное моими ребятами беспокойство, но боюсь, ты обидишься. Так сколько?

— Славик, я сама с ними разберусь. – Казанова в юбке как бы невзначай положила ладонь на руку новообретенного «друга» и нежно посмотрела ему в глаза. — Они неплохие ребята, — заворковала коварная соблазнительница. Не важно, что говорить, а важно, как говорить и как при этом смотреть. Взглядом же она могла сказать о-очень многое... — Не буду всего рассказывать, но поверь мне на слово, они честно отрабатывают свои долги.

— Вот это да! — восхитился Мирон. — Аллочка, просто нет слов! Красавица, королева преферанса и деловая женщина, сумевшая укротить моих безмозглых кабанов!

— Спасибо за комплимент.

Она кокетливо потупилась и неожиданно бросила на него многозначительный взгляд — классическая “стрельба глазами”, неотразимо действующая на мужчин из разряда бесхитростных. Мирон оказался как раз таким. С женским коварством он был не знаком, да и вряд ли у него когда-либо были достойные женщины, а уж партнерши экстра-класса — и подавно.

Лариса получала истинное наслаждение от безупречной игры подруги и в душе посмеивалась над неискушенным в женском кокетстве Мироном. Любому опытному мужчине все эти приемчики хорошо знакомы, и ни одна уважающая себя женщина не станет их использовать — слишком вульгарно. Но Алла и тут все верно рассчитала, с первого взгляда поняв, как неопытна жертва в отношении прекрасного пола. Проститутки, которые говорят заученные слова, понятное дело, не в счет. С таким наивняком, как Мирон, сойдут и простейшие приемы обольщения. Он был уже на крючке, а когда мужчина заглотил наживку, то уже не может трезво оценить обольстительницу, и только законченная дура не подсечет его вовремя и не посадит в свой сачок.

— Ко всему прочему, у меня еще много достоинств… — Соблазнительница бросила еще один многозначительный взгляд.

Уважающая себя женщина никогда не позволила бы себе двусмысленных заявлений при первой встрече с мужчиной, имеющим опыт общения с прекрасным полом. Но с такими, как Мирон, чем агрессивнее, тем лучше. Решив обольстить его за рекордно короткое время, Алла избрала оптимальную тактику.

Она сидела в томно-расслабленной позе, закинув ногу на ногу, а короткая юбка позволяла полюбоваться на ее длинные ноги. У Мирона уже была возможность оценить ее соблазнительный бэксайд, когда Алла намеренно обогнала его в коридоре. А от ее походки мужчины впадали в столбняк. Что касается бюста — тут и говорить нечего. Алла не носила бюстгальтеров из плотной ткани, презрительно называя их “зимними лифчиками”. Женская грудь, если она красива, должна выглядеть естественной и ничем не стесненной — и визуально, и на ощупь.