Продолжая то медленно, то быстро двигать пальцами и бормоча всякие глупости, Алла перекинула правую ногу через бедро Мирона и оказалась у него между ног спиной к нему. Тот прерывисто дышал и обеими руками мял ее грудь. Зажав бедрами напряженную плоть партнера, чуть приподнимаясь и выгибаясь, она позволила ей скользить. Мирон стонал, забыв обо всем. Алла то раздвигала бедра, то вновь их сдвигала, сжимая вожделенный ствол.

— Нет, не входи, и так хорошо.

Мягко отняв правую руку Мирона от своей груди, она опустила ее вниз, направила, дав нужный ритм, прижала головку к своей жаждущей плоти и ритмично задвигалась.

— Ах, как сладко... Еще, милый... А-а-а! — вот он, вожделенный экстаз, Песнь Песней плоти!

Мирон судорожно сжал ее грудь, уткнулся сзади в плечо, несколько раз дернулся, стараясь сдержать рвущийся крик, и затих.

Повернув голову, она встретилась губами с его ртом и замерла.

“До чего же хорошо, черт побери! Воистину не знаешь, где найдешь... Внешне мужичок-то так себе, ничего особенного, а так от него завелась, что не хочется расставаться. Нет, одним разом у меня с ним не ограничится”.

Мирон не хотел ее отпускать, гладил грудь, бедра, зарывался лицом в волосы и что-то бормотал, счастливый...

Шофер невозмутимо смотрел вперед и ехал, избегая колдобин, чтобы не потревожить своих пассажиров. Алла кинула на него взгляд, усмехнулась и осталась на коленях любовника в той же позе — юбка задрана, грудь обнажена. Да плевать ей, что подумает тупой водила!

Что на нее нашло? Да зачем об этом думать? Мощный зов плоти, неподвластный разуму, когда слабеют мозги. Этот маленький мужчина чем-то ее взял. Хотелось отдаться, и мозги всмятку. Даже сейчас ощущать под собой его теплые ноги было приятно. С необычной для нее нежностью Алла погладила бедра Мирона.

Партнер, который подарил тебе наслаждение, — это Мужчина.

Безумство тела продолжалось неделю. Алла даже не утруждала себя раздумьями, почему будто с цепи сорвалась... Плоть порой неподвластна разуму и живет своей жизнью...

Слава загорался, лишь коснувшись любовницы, и она тоже вспыхивала в ответ.

Шестерки Мирона попрятались, стараясь как можно реже попадаться на глаза командиру и его капризной любовнице. А Слава настолько потерял от нее голову, что не обращал ни на кого внимания. Неизвестно, как это отразилось на мнении бойцов о своем командире, поскольку их мнения никто не спрашивал.

За столь короткий срок Алла стала полновластной хозяйкой в доме Мирона и железной рукой правила его шестерками. Вспыльчивая, скорая на расправу, поднаторевшая в кулачном бою с бывшим мужем, она даже пару раз заехала по зубам бойцам Мирона и сразу завоевала их безграничное уважение — они понимали только силу. Ее неудовольствия боевики теперь боялись не меньше, чем гнева самого командира.

Она так увлеклась постельными забавами, что забыла и о работе, и о любимой подруге.

Когда блудная Алла наконец явилась, Лара с трудом ее узнала: под глазами синеватые круги, щеки запали, взгляд отрешенный. Подруга выглядела так, будто ее долго держали в темнице и морили голодом.

— Мать, что он с тобой сделал? — ахнула Лариса.

— Ничего, сама поддалась зову плоти.

— Ты?!

Алла расправила плечи, оглядела себя, усмехнулась и подмигнула подруге.

— Тяжкое бремя плоти, старушка. Аль я виновата, что сама-то дыровата? — дурачась, пропела она.

— Он тебя не мучил?

— Охренела, мать?! Облизывал с истинным упоением. Я от чувств даже в мазохизм вдарилась, кричала, чтоб он сделал мне больно, но Славка не внял и делал только приятно.

Лариса расслабилась. Ну, Алка... Кто бы мог подумать, что верная боевая подруга способна так увлечься. Уже лет пятнадцать она не влюблялась.