— И что будет, если я до тебя дотронусь? Я как раз собираюсь это сделать! И ты узнаешь, что такое одичавший, забывший о цивилизации мятежник! Я не только дотронусь до тебя, я разорву на тебе одежду!

— Джулиан! — вскрикнула Рианнон, попятившись.

Но он схватил ее за руку и вновь притянул к себе.

— Мне, например, ужасно надоел этот траурный наряд! — воскликнул он и тут же сдержал обещание, оторвав рукав ее черного платья.

— Джулиан, перестань! Я закричу!

— Ты находишься в берлоге мятежников, не забывай!

— Господи…

— Не беспокойся, женушка, я не причиню тебе вреда. Мне просто нужно, чтобы ты наконец избавилась от этого савана!

В глазах его кипела ярость, объятие было грубым. Рианнон уперлась кулачками ему в грудь, но это мало помогало. Вдруг она изменилась в лице, и, приглушенно охнув, она обмякла. Джулиан замер в растерянности, с тревогой глядя на жену.

— Рианнон? Что случилось? Я сделал тебе больно?

— Джулиан…

— Что, что, девочка?

Он поднял ее и бережно отнес на постель. А она судорожно схватила обеими руками его широкую ладонь и прижала к своему животу.

— Ты чувствуешь? Ты слышишь, как он толкается? Боже… это чудо… — Она неожиданно улыбнулась, но вдруг так же внезапно покраснела. — Ты, конечно, уже испытывал такое чувство…

— Никогда! — пробормотал потрясенный Джулиан. Он боялся шевельнуться, боялся вздохнуть, а Рианнон по-прежнему прижимала его ладонь к своему животу. Она устало сомкнула глаза. Он не мог не чувствовать ребенка. Это хорошо… О, как хорошо…

Когда она проснулась, Джулиана рядом не было, а на стуле перед ее кроватью висело аккуратно сложенное синее платье. Рианнон улыбнулась. Похоже, и правда пришло время снять траур…

Пока она спала, кто-то принес в палатку таз со свежей водой. Умывшись и переодевшись, она выглянула наружу. Около палатки дежурил юный барабанщик, совсем еще ребенок. Очевидно, именно ему поручили предугадывать каждое желание миссис Маккензи…

— А где мой муж?

— Уехал засветло, мэм, — ответил барабанщик, мальчишка лет двенадцати. Светлые волосы, улыбчивое лицо, милые ямочки на щеках и в то же время серьезные, почти суровые глаза. Рианнон сразу бросилась в глаза его болезненная худоба.

— Куда?

— Ночью была перестрелка с янки, он поехал за ранеными. Я принесу вам кофе и чего-нибудь поесть. Рацион у нас, сами небось знаете… Но я раздобыл утром свежие яйца. Их можно сварить, очень вкусно. Я неплохой повар.

— Верю… Как тебя зовут?

— Джошуа, мэм.

Парнишка убежал к ближайшей полевой кухне и через несколько минут появился с дымящейся чашкой кофе, вареными яйцами и свежим хлебом. Где он добыл свежий хлеб?..

Она пригубила из чашки.

— Ну как?

— Восхитительно.

— Только вчера выменяли у янки. Наш капрал Райли продал им отцовский табак, а они нам отдали за это кофе. Настоящий, между прочим! Думаю, мы на этой сделке не прогадали.

— Не сомневаюсь.

— Ешьте, ешьте.

— Может быть, ты тоже хочешь? Честно говоря, я не так уж…

— Ешьте, миссис Маккензи. Доктор сказал, что вы ждете ребенка. О детях надо заботиться. Это будущее нации!

Рианнон улыбнулась и потрепала мальчишку по голове.

— Да, ты прав, конечно…

За завтраком она узнала, что его мать умерла еще до войны, а отец давно пропал без вести. В душе парнишка схоронил и его. Теперь ему осталось рассчитывать в жизни только на себя.