Повести «Семейство Тальниковых» не выпало на долю такой славы. Она даже не была напечатана из-за цензурного запрета. Однако отзыв Белинского сохранился на страницах мемуаров Панаевой: «Я уже сказала, что мое первое произведение было запрещено. Никто из литераторов не знал, что я пишу, и я не хотела, чтобы об этом преждевременно толковали. Когда Белинскому, по обыкновению, были отосланы набранные листы „Семейства Тальниковых“, то он потребовал, чтобы Некрасов немедленно пришел к нему. Белинский уже был так болен, что не выходил более из дому. Литературные передряги и страшные гонения на литературу надорвали окончательно его силы, и чахотка развивалась с необычайной быстротой.

Поэтому я была крайне изумлена, когда вдруг совершенно неожиданно Белинский явился ко мне. Он долго не мог отдышаться, чтобы заговорить.

— Я сначала не хотел верить Некрасову, что это вы написали „Семейство Тальниковых“, — сказал он, — как же вам не стыдно было давно не начать писать? В литературе никто еще не касался столь важного вопроса, как отношение детей к их воспитателям и всех безобразий, какие проделывают с бедными детьми. Если бы Некрасов не назвал вас, а потребовал бы, чтобы я угадал, кто из моих знакомых женщин написал „Семейство Тальниковых“, уж извините, я ни за что не подумал бы, что это вы.

— Почему? — спросила я.

— Такой у вас вид: вечно в хлопотах о хозяйстве.

Я рассмеялась и добавила:

— А ведь я вечно только думаю об одних нарядах, как это все рассказывают.

— Я, грешный человек, тоже думал, что вы только о нарядах думаете. Да плюньте вы на всех, пишите и пишите!

Белинский стал меня расспрашивать, что я намерена еще писать.

— Да пока еще ничего, очень может быть, что не буду в состоянии еще написать что-нибудь.

— Вздор! Сейчас же пишите что-нибудь… Давайте мне честное слово, что засядете писать!

…И медленно встав с дивана, он протянул мне руку, говоря: „Прощайте, выполните же ваше честное слово — пишите! Бог знает, когда мы еще увидимся“.

Я проводила Белинского до передней, и лакей свел его с лестницы и усадил на извозчика, хотя он жил очень близко от нас. Это было наше последнее прощание. Я уже более его не видала».

Что же в повести вызвало похвалу Белинского и гнев цензуры?

Повесть представляет собой воспоминания некой петербургской мещанки о своем детстве. Героиня выросла в небогатой семье музыканта вместе с семью братьями и сестрами. Однако, гораздо больше чем от бедности, дети в этой семье страдают от небрежения и нелюбви. Они — «лишние рты», помеха и для пьющего отца, и для увлеченной молодым любовником матери, и для мечтающих о замужестве теток, и для садистки-гувернантки. Панаева рисует своих героев энергичными и точными штрихами. Семейство Тальниковых — фантасмагорическое сборище взрослых моральных уродов и несчастных, страдающих, никому не нужных детей.

Тальниковы жестоки к своим детям не сознательно, а скорее в силу общей моральной недоразвитости: «Мать нас мало ласкала, мало занималась нами, зато мы мало от нее и терпели; но свирепость, в которую иногда впадал отец, была для нас слишком ощутительна. В минуты своей раздражительности он колотил всех встречных и ломал все, что попадалось ему под руку. И бил ли он детей или свою легавую собаку, выражение лица его было одинаково — желание утолить свою ярость. Он вонзал вилку в спину собаки с таким же злым спокойствием, как и пускал тарелкой в свою жену. Помню, раз мне и трехлетнему брату случилось испытать порыв его бешенства. Была вербная неделя; отец пришел откуда-то домой, спросил завтрак и выпил целый графин водки. В углу той же комнаты играла я с братом в вербы. Отец вздумал принять участие в нашей игре и предложил брату бить себя вербой, сказав: „Увидим, кто больнее ударит…“ Брат с восторгом ударил отца, но вслед за тем получил до того сильный удар, что вскрикнул от боли.