— Я не это имею в виду! — он покраснел. — Я по-настоящему тебя люблю, понимаешь?!

— Вася, — Кошечка — это случилось с ней впервые — отошла в сторонку, предоставив слово мне, — я верю, что сейчас ты говоришь абсолютно искренне. Ты действительно убежден: то, что между нами случилось, и называется настоящей любовью. Но — поверь моему опыту! — ты ошибаешься! Все, что было с нами, — просто хороший трах, не более того.

— Ты сама себе не веришь! — запротестовал он решительно. — Иначе бы ты не пыталась со мной порвать!

— Вася, — я вздохнула, — все люди иногда ошибаются, и я в том числе. Но опыта — и в жизни, и в любви — у меня гораздо больше, чем у тебя. Ты же понимаешь это, правда? Поверь мне: ты просто ничего не ел в жизни слаще морковки, потому и принял ее за райское яблоко. Вот и все.

Мне стало как-то не по себе: я отшивала Сычика почти теми же словами, какие использовала бы Кошечка в разгар хорошей игры. Просто #кошечка_на_работе. Блин, неужели я больше не могу сказать ничего оригинального? Или в таких ситуациях невозможно придумать что-то принципиально иное?

— Ты не морковка! — его глаза засияли жутким фанатичным огнем. — Ты — солнце, прекраснейшая и ярчайшая из звезд! Ты даришь покой и радость!

— Теперь абсолютно те же покой и радость ты сможешь испытать с любой женщиной, — бросила я, чувствуя себя невероятно старой. Мне казалось, еще несколько слов — и я рассыплюсь над морем горсточкой праха.

— Нет! Ты не веришь мне и не веришь себе! Но рано или поздно я смогу убедить тебя, что…

Я открыла рот, собираясь спросить, как отнесется Студнев-пер к внезапным чувствам сына и наследника. Но — о, счастье! — у меня зазвонил телефон. Рабочий телефон.

— Это твой парень? — спросил Вася хрипло. — Или муж?

— Это моя работа, — ответила я не без злорадства. — И не мешай мне сейчас, пожалуйста, ладно?

Я отошла от Сычика в самый дальний и тихий угол палубы и ответила на звонок.

— Ника, солнце, с приездом! — знакомый голос прямо-таки излучал энергию и дружелюбие. — Как поплавала? Сколько засушенных мужских сердец собрала в свою копилку? Как настроение? Готова ли к новым творческим победам?

— Все пучком, Стасик, — ответила я, изо всех сил стараясь держаться как обычно. — Хвост пистолетом, нос по ветру. Готова к новым свершениям.

— Это хорошо, — чертов Стасик, похоже, почувствовал нечто не то, поскольку в его голосе прозвучала тень сомнения. — Тогда все просто. На стоянке в порту ждет такси. Оно доставит тебя в аэропорт. Как раз успеешь на ближайший рейс до Москвы; билет для тебя, разумеется, уже заказан. В зале прилета тебя встретит Рубен — не забыла еще его? Так что доберешься до моей скромной хижинки с ветерком! На крыльях моей любви.

— Я бесконечно счастлива, Стасик, что ты так сильно любишь зеленые бумажки с портретами штатовских президентов, — сказала я ласково.

— Что ты, солнышко! — он рассмеялся. — Ты явно недооцениваешь убойную силу своего обаяния. Тебя я тоже люблю — почти так же горячо и страстно, как зеленые бумажки.

— Сильно подозреваю, что ты преувеличиваешь. Возможно, ты любишь меня несколько больше, чем морскую капусту и портвейн, но гораздо меньше, чем виски, устрицы и фуа-гра. А уж конкуренции с бумажками я вообще не выдерживаю.

— Повторюсь, солнышко: ты себя очень и очень недооцениваешь.