– Ты очень красивая, Присс, – сказал он, беря ее за руки и целуя в щеку. – И тебе очень идет это платье.

– Да, – призналась она. – Я позволила себе потратиться на него. И ты тоже выглядишь великолепно.

– Все оттенки синего между собой сочетаются? – уточнил он. – Мой камердинер заверил меня, что да.

– Да, действительно, – подтвердила Присс с улыбкой.

Они съели рождественский обед в малой столовой, а потом сидели перед потрескивающими поленьями в камине и пели веселые песни, соревнуясь, кто вспомнит больше куплетов, а потом хохотали, когда оба вдруг замолчали на четвертом куплете «Доброго короля Венцесласа».

– Все равно она бесконечная, – сказал Джеральд. – И довольно скучная, если честно признать, Присс.

– Мне прочесть историю Рождества? – спросила она.

– А у тебя есть Библия?

Присс принесла Библию со второго этажа: эта книга была одним из сокровищ из ее прежней жизни. Она читала историю, а он слушал и наблюдал за ней.

– Присс, – сказал он, когда она закончила чтение, – ведь Кит тебя не учила читать, правда?

– Нет, учила! – ответила она совершенно правдиво. Мисс Блайд была ее гувернанткой в течение шести лет, с момента, когда ей исполнилось шесть лет. Он нахмурился:

– Всего год назад?

Она улыбнулась, закрыла Библию и отложила ее в сторону.

– У меня есть для тебя рождественский подарок, – сказала она. – Надеюсь, он тебе понравится.

– Напрасно ты это, Присс, – сказал он. – Ни к чему тебе покупать мне подарки.

– А я его не покупала, – ответила она. – Я его сделала сама.

Она встала и вытащила из-за кресла большой плоский пакет.

Джеральд развязал ленту и развернул бумагу. И обнаружил акварель с изображением своего дома в Брук-херсте.

– Присс! – воскликнул он, глядя на нее с изумлением. – Это ты нарисовала? Ты умеешь рисовать?

– Я сделала наброски, пока мы там жили, – ответила она. – А акварель нарисовала уже здесь. Тебе нравится, Джеральд? Их четыре.

Он поднял верхний рисунок и обнаружил еще три: на них были изображены розовая беседка, поросшая травой аллея и озеро, берег которого был усеян маргаритками, а мостик у дальнего берега отражался в воде среди листьев лилий. Место, где началась и закончилась их любовь.

– Присс… – проговорил Джеральд, в то время как она замерла на месте, обеспокоенно глядя ему в лицо. – Они такие милые! – Он поднял голову и с виноватой улыбкой добавил: – Это не слишком подходящие слова, правда?

– Это чудесная похвала! – ответила она, прижимая руки к груди в жесте, который был совершенно для нее нехарактерен. – Они кажутся тебе милыми, Джеральд?

– Я велю вставить их в рамку, – сказал он, – и повешу в кабинете в Брукхерсте. Теперь, когда я не смогу сразу разобраться в счетах, я буду поднимать голову, смотреть на них и радоваться им. Благодарю, Присс.

Он вышел в коридор, чтобы достать два свертка из внутреннего кармана своего плаща.

– Это мне? – изумилась она. – Оба?

– Один из них ужасно глупый, – признался он. Присс улыбнулась и сначала развернула длинный сверток. Это было колье, оно подходило к ее браслету и серьгам почти идеально.

– Весь обед я смотрел на твою обнаженную шею и мечтал надеть его на тебя, Присс, – признался он, – но заставил себя выжидать. Дай, я его на тебе застегну.

– Джеральд, – сказала Присс и повернулась на диване, где они оба сидели, – наверное, тебе пришлось долго искать, чтобы найти такую вещь.

– По правде говоря, да, – кивнул он.