Уж очень он проницательный, подумала девушка огорченно. Ей пришлось поставить кружку – так сильно задрожали руки.

– Конечно же я счастлива. У вас просто очень богатое воображение. – Она посмотрела в окно. – Я думаю, мне пора, а то опять начнется ливень.

– Простите меня, – мягко попросил он. – У меня привычка говорить не подумав….Это дурная привычка. Я обещаю не совать свой нос в чужие дела, но, пожалуйста, останьтесь и допейте свой кофе.

Она взглянула на него, зная, что хочет остаться и ему об этом известно.

– Вы хорошо знаете Брэда? – спросила она неожиданно для себя.

– Не очень. – Он сделал глоток кофе. – Рента за дом оплачивается через его представителя в Брэдфорде, поэтому нет нужды часто посещать усадьбу. Иногда он сам приходит сюда, интересуется, все ли к порядке. Он не беспокоит меня, я не беспокою его. Можно сказать, такая обоюдная договоренность всем подходит.

Брэду точно подходит, Лиза была в этом уверена. У двух мужчин совершенно не было ничего общего, кроме, пожалуй, любви к искусству. Девушка внезапно осознала, что Брэду не понравится ее визит и коттедж… Если он об этом узнает, конечно.

– Можно мне посмотреть ваши работы? – спросила Лиза.

– Пожалуйста.

Девушка, поднявшись со скамеечки, подошла к картинам и стала с интересом рассматривать полотна. Она была в восхищении. Пейзажи… но какие пейзажи! Буйство света и цвета! Солнце на закате: все оттенки красного и золотого на фоне аквамаринового неба; хмурые утесы, отбрасывающие лиловые тени на сочную зелень долин; потоки воды, низвергающиеся с отвесных скал, каждая капелька переливается в лучах солнца всеми цветами радуги. Все было настолько живым, теплым, реалистичным, что Лиза чувствовала брызги на лице.

– Потрясающе! – воскликнула она. – Вам удалось что-нибудь продать?

– В этом сезоне нет. Люди здесь редко появляются. – Люк сидел не двигаясь. – У моего друга своя галерея. Каждую осень он на неделю сдает ее мне. Обычно мы неплохо зарабатываем.

– И на эти деньги вы живете целый год? – спросила Лиза, переходя к картинам, стоящим одна за другой у стены.

– Не совсем. Мне повезло, у меня полная финансовая независимость, в разумных пределах, конечно. Денег хватает, чтобы я мог рисовать что захочется, а не угождать чьим-то вычурным прихотям. – Он усмехнулся. – Я не против тех, кто зарабатывает на человеческих слабостях. Успеха им!

В комнате повисла тишина, Лиза, погрузившись в раздумья, даже забыла о собеседнике.

– Знаете, говорю вам совершенно серьезно, я хочу нарисовать ваш портрет. Сможете мне позировать?

– Я не думала, что вы занимаетесь и портретной живописью.

– Обычно не занимаюсь. Под позированием я понимаю нечто нетрадиционное. Я уже вижу плакучие ивы, вы в зеленом платье сливаетесь с листвой, выделяется только ваше лицо. Я даже знаю это место, оно рядом, за домом. – Голос его окреп. – Это будет не совсем в моем стиле, но иногда надо пробовать что-то новое. Вы дадите мне такую возможность, Лиза?

– Я… я не знаю, будет ли у меня время, – сказала она, вспомнив о ремонтных работах в Фарли.

– Может быть, поговорим об этом в другой раз? У нас впереди целое лето.

– Хорошо. – Лиза аккуратно поставила картины на место и вздохнула: – Мне действительно пора. Уже шестой час.

Люк поднялся:

– Я немного провожу вас, для разминки.

Девушка еще раз окинула взглядом комнату и, подняв воротник красного плаща, вслед за Люком вышла на улицу.