— А если удача отвернулась от него?

 — Сомнительно, — протянул Маркус. — Но сегодня я как раз обедаю в своем клубе. Потом придется сыграть несколько партий в карты… Чего только не услышишь за карточным столом! Попробую узнать, есть ли хотя бы отдаленный намек на финансовые проблемы Лартмора.

 — Как бы хотела я сыграть в карты в вашем клубе! — вздохнула Ифигиния. — Трудно даже представить, сколько интересного я смогла бы выведать!

 — И не заикайтесь! — оборвал ее Мастерс. — Вам прекрасно известно, что это исключено. Встретимся часов в одиннадцать вечера на балу у Ричардсонов — там сообщу вам, что мне удалось узнать.

 — Пытаетесь отговорить меня от посещения Лартморов, милорд?

 — Миссис Брайт, давайте внесем полную ясность: я не прошу, а приказываю вам не появляться там.

 — Хм-м… Осмелюсь задать вам вопрос, милорд.

 — Слушаю.

 — Вы можете прямо сказать мне, как вымогатель шантажировал вашего друга?

 — Нет, не могу, — резко ответил Маркус. — Неужели вы рассчитываете, что я открою вам чужую тайну?

 — Нет, конечно же, нет! Но если бы я узнала секрет вашего друга, то смогла бы сравнить его с тем, чем шантажировали тетю. По-моему, здесь должно быть определенное сходство.

 Маркус прищурился. Сам того не ожидая, он почувствовал себя заинтригованным.

 — Не думаю, чтобы и вы, в свою очередь, были готовы поделиться со мной тайнами леди Гатри.

 — Нет…

 — А раз так, я продолжаю сомневаться в том, что ее вообще кто-то шантажировал.

 Ифигиния надменно улыбнулась ему:

 — Как вы можете ожидать откровенности с моей стороны, когда сами ясно даете понять, что ни на йоту не доверяете мне?

 Железная рука Маркуса еще сильнее стиснула ее локоть.

 — Ваше недоверие может серьезно осложнить нашу общую задачу.

 — Вне всякого сомнения, — согласилась Ифигиния. — А ваше недоверие ко мне определенно сведет на нет все наши усилия.

 Маркус неожиданно улыбнулся:

 — Но для того чтобы сломать барьеры взаимного недоверия, миссис Брайт, нам с вами нужно поближе познакомиться друг с другом.

 — И каким же образом?

 — Во-первых, мне до сих пор ничего не известно о мистере Брайте.

 — Простите, сэр?

 Маркус вздернул бровь:

 — Я говорю о вашем покойном муже.

 — Ах о нем…

 — Похоже, вы не слишком скорбите о его кончине?

 — Он не хотел бы этого. — Ифигиния взволнованно сглотнула. Нужно приучить себя видеть в графе Мастерсе серьезного противника, напомнила она себе. — Мой муж всегда считал, что человек должен оставлять позади свои утраты и горести… После соблюдения соответствующего траура, естественно.

 — Естественно… А по мистеру Брайту траур был соответствующим?

 — Разумным, милорд, учитывая наши обстоятельства. Мой муж был значительно старше меня, — пролепетала Ифигиния.

 — Понятно.

 — Он прожил очень яркую и активную жизнь.

 — Представляю, насколько возросла его активность после женитьбы на вас.

 Ифигиния грозно взглянула на него:

 — Я не собираюсь продолжать обсуждение этой темы.