— Я помню только это.

— Она их поворачивала?

— Не знаю. Похоже, что так. Ощущение было такое, как будто она пыталась отрезать мне плечо.

— Вы можете двигать пальцами? Это он мог делать.

— Кажется, да. Немного покалывает. Собственно говоря, покалывает всю руку.

— Сожмите мне руку. — Доктор протянул руку Джаррету и встретил твердое пожатие. — Сильнее. — Когда мало что изменилось, его лицо посерьезнело.

— Что же это? — спросил Джаррет. — Что эта сука со мной сделала?

Тернер снова сел и внимательно посмотрел на Джаррета.

— Все, что моя жена рассказала мне о вас, мистер Салливан, заставляет сделать предположение, что вы любите, когда говорят правду. Правда в том, что я не знаю подлинной картины повреждений. Она могла задеть нерв — вот почему вы чувствуете покалывание. С другой стороны, она его не перерезала, иначе бы вы вообще ничего не чувствовали. Сейчас у вас плечо одеревенело, а кисть ослабла. Но это может пройти.

— Или нет. Доктор кивнул:

— Или нет. Сейчас ничего определенного сказать нельзя. Через несколько дней вы узнаете больше. — Он начал накладывать повязку на плечо Джаррета. — В начале недели приходите в мемориальный госпиталь Дженнингса, и я посмотрю вас снова.

— К тому времени я уже уеду. Теперь, когда Ди в тюрьме, а Хьюстон мертв, меня в Нью-Йорке больше ничто не держит. — Он посмотрел на дверь. — Не говорите Ренни насчет моего плеча. Не то чтобы это ее обеспокоило, — поспешно добавил Джаррет, — просто она чувствует себя обязанной суетиться, а мне это не нужно.

Скотт Тернер знал, что за всем этим кроется нечто большее, но согласился молчать.

— У вас будет искушение пробовать нагружать вашу руку просто для того, чтобы проверить, как идет выздоровление, — сказал он, заканчивая с повязкой. — Не поддавайтесь этому искушению. Пусть рука будет в покое. Если вы будете ее напрягать, может стать только хуже. Это ясно, мистер Салливан?

Джаррет не хотел связывать себя обещанием. Он снова стал шевелить пальцами, стараясь представить себе, как они охватывают рукоять пистолета. Сможет ли он нажать на спусковой крючок, и вообще — сумеет ли он держать пистолет?

— Если вы видите в этом какую-то проблему, — сказал Скотт, — тогда, мне кажется, будет лучше, если я прямо сейчас расскажу обо всем Ренни. Ее суета может сохранить вам руку.

— Нет, ничего не говорите! Я буду баюкать эту руку как маленького ребенка.

Доктор Тернер позволил себя уговорить. Он помог Джаррету вновь надеть рубашку на плечо и сам застегнул ее.

— Будет нехорошо, если гордость не позволит вам попросить ее о помощи, — сказал Тернер.

Джаррет не ответил, так как в этот момент Ренни вошла в комнату.

— Все в порядке, — ответил он на ее вопросительный взгляд. В поисках подтверждения Ренни посмотрела на доктора, не успокоившись до тех пор, пока тот не кивнул утвердительно.

— Ну хорошо, — сказала Ренни, ставя поднос на стол. — У меня хватит чая на всех. Вы не хотите, мистер Салливан?

— У меня уже есть виски, так что спасибо.

— А вы, Скотт?

Доктор поднял руки вверх.

— Мне ничего не надо. Я уже должен уходить, но перед этим мне нужно еще раз увидеть Майкл. — Он закрыл саквояж, встал и, извинившись, вышел.

Джаррет тоже встал, чтобы налить себе виски. Спиной он чувствовал на себе взгляд Ренни. Джаррет изо всех сил пытался держаться естественно и не выглядеть слишком неуклюжим, левой рукой наливая себе стакан.