Бориса какой-то шальной ветер занес в далекий Казахстан из Москвы. Он одевался в фирменные шмотки, отлично пел и играл на гитаре. Этого было более чем достаточно, чтобы легко кружить головы местным девчонкам. Если применить банальное сравнение, то Борис и Боня чувствовали себя на танцплощадке как две большие хищные рыбины в просторах океана, я напоминал пресноводную рыбешку, случайно оказавшуюся в соленой воде, а Шура — живого карпа в очках на сковородке. Остальные наши приятели в основном были из моего пруда.

Танцплощадка была круглой, и все почему-то стремились сгрудиться поближе к центру. Если бы раскрасить ее как карту с плотностью населения, то рисунок имел бы четко выраженный концентрический характер с плотностью в центре четыре-пять человек на квадратный метр, с уменьшением до подпирающих ограду подружек-дурнушек. За оградой тоже было людно, там «дышали воздухом» сердобольные мамаши, интересующиеся личной жизнью своих чад.

Наша компания всегда стремилась пробиться в самую гущу. Отвоевав пространство, мы как все цивильные люди начинали танцевать, кто во что горазд, зыркали по сторонам на девиц, и всем своим видом показывали — мы чуваки хоть куда!

А вокруг всё шло как обычно. Каждый с отрешенным видом дрыгал руками и ногами, незаметно посматривая на окружающих. На сцене неподражаемый Бут, про которого ходили упорные слухи, что он стажировался в самих «Песнярах», выделывал неописуемые кренделя на соло гитаре. В начале каждого медленного танца девушки как сквозь сито просеивались от центра к краям танцплощадки. Правда, в этом сите застревали наиболее тонкие и стройные, а крупные обычно успешно достигали металлической ограды, стояли там, с показным равнодушием взирая на толпу, или чересчур оживленно беседовали. Парни, не решившиеся пригласить девушек, в это время напряженно, как истинные ценители в консерватории, слушали музыку и делились глубокомысленными замечаниями о мастерстве исполнителей.

Я почти всегда оказывался в их числе. Когда же, в конце концов, я отваживался и приглашал девушку, то выпаливал заранее приготовленную фразу: «Неплохо сегодня играют ребята», слышал в ответ: «Клево!», и считал на этом программу общения между полами исчерпанной.

В отличие от меня Боня с Борисом в холостую столбами не торчали. Боня искал партнершу, рассматривая девиц снизу вверх. Он утверждал, что таким способом экономит время, потому что зачастую взгляду становится скучно уже на полпути. Близорукий Борис, стеснявшийся носить очки, напротив, слонялся по всей танцплощадке и бесцеремонно заглядывал девушкам в лица. Найдя симпатичную мордашку, он приглашал девушку, и уже в процессе танца, ощупывая приглянувшийся экземпляр, окончательно решал, продолжить знакомство или нет.

Как-то раз минут за двадцать до окончания танцев ко мне подошел Боня и уверенно улыбаясь, попросил:

— Серж, проводи, девушку. Ей домой пора, а она далеко живет.

Я обалдел. Сказал он это таким тоном, будто я каждый день провожаю девушек и мне это чертовски приятно, особенно, когда они далеко живут. Правда, далеко — в масштабах нашего города означает минут тридцать ходьбы, но все-таки. Девушка стояла рядом. На вид ей было лет девятнадцать, и она мне тогда показалась просто старухой. На ее лице выделялись выпяченный уточкой губы и неуклюжие прямоугольные очки с толстыми стеклами. Ну, думаю, подфартило!

— Ладно, Лен, он тебя проводит. Пока, — кивнул Боня и втиснулся в заколыхавшуюся толпу.