— А твоя пижама? Или в чем ты там спишь?

Из-за больной руки Джейн с мучениями влезала в любую одежду, не говоря уже о ночной рубашке. Но не обсуждать же это с Райаном! Она грубо оборвала:

— Не ваше дело.

— Понятно, — сказал он. — Но, может быть, из-за моего присутствия в доме ты будешь чувствовать себя уютнее, если на тебе будет что-то надето. Помочь тебе раздеться?

Она помотала головой, прикусив язык. Он подошел ближе и взялся за низ ее тенниски.

— Ты уверена?

Она молча кивнула.

— А бюстгальтер? Застежка спереди или сзади?

— Сзади, — прошептала она. Надо же, сразу нащупал слабину в ее обороне. Сломав руку, она попробовала было ходить совсем без лифчика, но большой размер груди причинял ей неудобство, а потом она очень стеснялась колыхания грудей под одеждой. Надевать бюстгальтер, имея одну здоровую руку, было трудно, но все же можно, а вот теперь…

Джейн закрыла глаза, смиряясь с неизбежным. Но он не стал стягивать тенниску. Его теплые руки прошлись по ее талии под тканью тенниски, разъединились, скользнули вверх по ребрам и снова соединились в центре ее спины. Тепло его дыхания касалось ее лба. Он умело расстегнул малюсенькую застежку, и ее полные груди опустились ниже, слегка задев его…

Оба на мгновение застыли, потом Джейн ощутила, как он вздохнул, убрал руки и отступил на шаг. Она открыла глаза. Он смотрел на нее серьезным и твердым взглядом.

— Если нужна еще помощь, тебе придется попросить меня об этом.

Она молчала. Просто не могла выдавить из себя ни слова — в горле пересохло.

Его ноздри раздулись, черты лица, казалось, стали резче — четче выступили широкие скулы и линия подбородка.

Не говоря ни слова, он стянул с нее тенниску и спустил вниз по рукам бретельки лифчика. Став на колени, расстегнул молнию на шортах и стянул их вместе с трусиками. Все это время он неотрывно смотрел ей в глаза.

Затем он встал с колен, отвернул покрывало на ее постели и помог ей улечься между прохладными белыми простынями. Потом он вышел из комнаты, но через несколько минут вернулся с тазиком теплой мыльной воды, махровой салфеточкой для лица, полотенцем и ее щеткой для волос.

Все так же молча уселся на край кровати и, часто прополаскивая салфетку, стал методично обтирать ей лицо, шею и плечи и выпуклости ее грудей, выступавшие над отвернутой простыней. Пламя свечи превратило его лицо в таинственную золотую маску. Мягкими прикосновениями он промокнул ее кожу досуха, распустил ей волосы и расчесал их щеткой, придав им вид волнистого черного веера, лежащего на белой подушке.

Наклонившись вперед, он задул свечу, и в бархатистой темноте она ощутила, как его губы на мгновение коснулись ее лба, глаз — сперва одного, потом другого — и губ. Потом, так и не заговорив, он вышел, с тихим щелчком закрыв за собой дверь.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Он сведет ее с ума!

Прошло четыре дня, а Райан, похоже, не собирался уезжать, лишив Джейн покоя и тишины. Без конца звонил телефон, и сам Райан ни секунды не сидел без дела. Он то отправлял письма и факсы, то проводил совещания по телефону, то с бесящей ее расторопностью выполнял свои домашние обязанности, то занимался каким-то срочным ремонтом, раздобыв в гараже инструменты и материалы.

Казалось, он совершенно не ощущает неудобств жизни в тесном домике. Если она уходила на пляж, он и там навязывал ей свое общество — бегал, занимался серфингом, просматривал отчеты или приставал к ней с разговорами, от которых невозможно было отделаться. В общем, был точно так же неумолим в своем милосердии, как раньше в погоне за местью.

— Вы когда-нибудь отдыхаете? — ворчливо спросила она его вечером второго дня, когда он снова пристал к ней с уговорами сыграть с ним партию в шахматы вместо того, чтобы устраиваться с книгой возле масляной лампы.