— Как только она обнаружила, что я здесь с тобой, то со всех ног прилетела сюда, чтобы самой оценить ситуацию. Она почему-то решила, что меня нужно оградить от твоих злонамеренных козней.

— Наверно, потому, что вы сказали ей, будто я лгунья и интриганка, — едко заметила Джейн.

— Ну, видишь ли… — Он покаянно поднял руки. — Возможно, она когда-то действительно могла слышать от меня кое-какие нелестные высказывания в твой адрес.

— Как она узнала, где я живу? Кому еще известно, что вы здесь? — с дрожью в голосе спросила она. У нее было такое ощущение, будто тот мир, от которого она бежала, вот-вот опять настигнет ее.

— Только Карлу, Айрин — это моя секретарша, — Грэму Фрею… и маме, конечно. Для всех других я отдыхаю в загородном доме нашей семьи…

Джейн оцепенела.

— Ваша мать знает?

Он серьезно посмотрел на нее.

— У нас в семье нет тайн, Джейн. Мы всегда откровенны друг с другом. Матери обычно беспокоятся, когда не знают, где их дети, даже если они уже взрослые.

— Что вы им рассказали? Что знает обо мне Мелисса?

— Все.

— Все? — Джейн пришла в ужас; ее руки взлетели к пылающим щекам.

Райан мягко обхватил ее запястья и потянул руки вниз, не давая ей закрыть потрясенное лицо.

— Я не имею в виду интимные подробности — то, что я пытался обращаться с тобой как с проституткой, а ты хотела поступить со мной как с однодневным гастролером. Я не посвящаю сестру в детали своей сексуальной жизни, — сказал он. — Но все остальное она определенно знает — то, что твой отец сделал с нашим, всегда открыто обсуждалось у нас в доме, и она знает, что я был одержим желанием отомстить ему, а потом тебе…

Она не могла смотреть ему в лицо.

— Значит, она знает, что это была я… на церемонии в церкви…

— Конечно. Мои родные верили в меня, хотя иные-прочие и поспешили осудить. Так что они заслуживали того, чтобы знать всю правду. Они не были согласны с моим решением защитить Эву, отказавшись устроить скандал с разоблачением твоего вранья, но из любви ко мне приняли его и поддержали меня.

— Неужели… — Она содрогнулась. Недаром Мелисса смотрела на нее с ненавистью и презрением.

Райан гладил ее покрывшиеся гусиной кожей руки, потом притянул ее к себе.

— Тогда ты тоже была холодна… У тебя в голосе было то холодное безразличие, которое ты напускаешь на себя, когда тебе очень страшно, — прошептал он, почти касаясь губами ее лба. — Ты была так убедительна в своем оскорбленном достоинстве, что на какой-то кошмарный миг я сам чуть этому не поверил. Почему ты не хочешь поговорить об этом со мной? Это имеет какое-то отношение к Эве — почему она так быстро тебя простила? Не могу понять.

Джейн оцепенела в круге его рук при этом ошеломляющем признании, а теперь в панике попробовала оттолкнуть его локтями.

Эва! Его голос всегда теплеет, когда он произносит ее имя. Может быть, телефонный разговор с ней вновь пробудил в нем какие-то прежние чувства и он все еще влюблен в нее? Разве приятно будет ему узнать, что он несколько лет хранил светлое воспоминание о том, что на самом деле было жалкой ложью? Чего доброго, он снова примется мстить.

В любом случае Джейн опять окажется между двумя жерновами. Она и так позволила ему узнать слишком многое о себе за последние несколько дней — не хватало еще, чтобы он ее неправильно понял!

— Я думала, вы уже давно решили, что это была злобная ревность старой девы.

Отпустив ее, он приподнял ее голову за подбородок и сказал с ноткой мрачного юмора в голосе:

— Сейчас ты, может быть, и старая, но тогда тебе было всего двадцать три года.