Скульптор отпустил Гарольда, который безуспешно пытался подняться. Его лицо было перекошено от боли, на глазах — слезы.
— Ах ты, проклятая сучка! Ну и убирайся ко всем чертям! Чтобы я тебя больше не видел!
Грэйс пожала плечами.
— Как хочешь, Гарольд.
Фолкнер опять взял ее под руку, и они вышли, смеясь.
Морган повернулся к бармену.
— Мне жаль, что так получилось, старина.
Гарри Мидоус кивнул.
— Ваш друг такой, какой он есть, мистер Морган. Однако, сами понимаете, скандалы мне ни к чему.
Морган тяжело вздохнул и вышел, в то время как Мидоус занялся Гарольдом, который стоял, растирая покалеченную руку, с лицом, искаженным болью и ненавистью.
— Ты сам напросился, парень, а этого человека лучше не задевать. Мой тебе совет: не заводись с ним. А теперь пойдем, налью тебе стаканчик.
— Да заткни его себе в задницу, старый козел! — заорал Гарольд и, в бешенстве хлопнув дверями, выскочил на улицу.
2
Детектив, сержант полиции Николас Миллер, с усталым лицом спускался по лестнице в выложенный кафелем холл Марсденовского Отделения Центрального госпиталя. Он остановился, чтобы закурить, и в это мгновение через застекленную дверь кабинета его увидела медсестра из ночной смены. Подобно многим женщинам ее возраста, она питала слабость к симпатичным молодым мужчинам. А Миллер особенно ее заинтересовал, поскольку его неанглийская шляпа и темно-синий шведский плащ были интригующей заграничной нотой, не свойственной людям его профессии. Впрочем, было бы трудно вообразить человека более не похожего на стереотипное представление о полицейском, чем Николас Миллер.
— Каким вам показался сегодня мистер Грант? — спросила медсестра, выйдя из своего кабинета.
— Старик очень нервничает. — Миллер улыбнулся, у него была открытая и симпатичная улыбка. — И явно мучается сомнениями.
Инспектор Брюс Грант, шеф местного отделения уголовной полиции, в начале недели попал в автомобильную катастрофу и очутился в больнице с поврежденным тазобедренным суставом. Это было некстати, потому как именно сейчас он был занят расследованием самого важного за всю его профессиональную деятельность преступления. И уж совсем некстати, поскольку дело передали старшему инспектору отделения уголовной полиции Скотланд-Ярда Джорджу Мэллори, который был призван в качестве эксперта в связи с петицией общественности, обеспокоенной тем, что Дождевой Любовник все еще разгуливает на свободе.
— Знаете, сестра, полицейские не любят, когда чужаки вторгаются на их территорию. И Брюс Грант, старая ищейка, расценивает как личное оскорбление, что этим делом будут заниматься люди из Скотланд-Ярда. Кстати, Мэллори был здесь сегодня?
— Да. Но он хотел видеть только инспектора Крэйга, и я не думаю, чтобы заглядывал в палату к мистеру Гранту.
— Он бы ни за что этого не сделал. Они друг друга не выносят. Поэтому единственным утешением для Гранта служит то, что Крэйг был вместе с ним в машине, когда произошел несчастный случай. Так что Мэллори придется в одиночку барахтаться в этом пекле. А каково состояние Крэйга?
— Неважно, — ответила сестра. — У него серьезная травма черепа.
— Ну и поделом. Нечего было соваться в наши края.
— Не говорите так, сержант. Я тоже прожила около двадцати лет в Лондоне, прежде чем перебраться сюда.
— Не буду, не буду! А то вы уже, верно, подумали, что к северу от Хай Бэрнт в проезжающих мимо швыряют камнями.
Он лукаво улыбнулся, а медсестра сказала:
— У вас совсем другой вид когда вы улыбаетесь. Но они вас замучают. Признайтесь, когда у вас в последний раз был выходной?
— Выходной? Да вы шутите! Но сегодня я свободен. До шести утра. Я, правда, приглашен в гости, но ради вас готов отказаться. |