— Как вы себя чувствуете, миссис Гамильтон? — Лайон коротко кивнул в ее сторону. — Я бы никогда не посмел к вам так ворваться, если бы не воистину критическая ситуация. Я отчаянно нуждаюсь в вашей помощи.

Бетси словно растворилась в воздухе, и Лайон быстро и чистосердечно рассказал Гамильтону свою историю.

— Вы правильно сделали, что пришли ко мне. — Гамильтон поднялся. — Давайте вернемся к мисс Клоссен. Я полагаю, что ее надо немедленно арестовать.

Казалось, что прошло едва ли пять минут с тех пор, как Лайон покинул Клариссу, и, насколько он знал, та должна была бы еще находиться в обмороке. Мужчины пересекли Уолл-стрит, вошли в кофейню и бросились вверх по лестнице.

Комната Клариссы была пуста.

Лайон оглядел спальню и, увидев, что шкатулка с драгоценностями исчезла, выругал себя за то, что не взял браслет.

Владелица гостиницы сказала, что ничего не видела. Ни один из продолжавших празднества посетителей, которые были опрошены, не мог вспомнить какую-либо девушку. Хоть что-то сказала лишь пожилая женщина, но она так безбожно путалась, что Гамильтон не захотел даже тратить время на то, чтобы ее выслушать. Она говорила, будто видела черноволосого мужчину, который вел прихрамывающую девушку по коридору к черному ходу.

— Возможно, это просто какой-то постоялец, который пытался смыться с проституткой, — сухо констатировал Гамильтон. — Мне не хотелось бы лишать вас надежды, но мисс Клоссен именно сейчас очень легко сбежать. К завтрашнему вечеру она сможет уже подняться на борт судна, направляющегося за границу.

Лайон кивнул. Однако ему было не так легко отделаться от мысли о темноволосом мужчине.

* * *

Накануне дня инаугурации в таверне «Фронсе» собрались довольно известные люди. Закат опустил на город дымчато-розовую вуаль, и длинную комнату таверны уже освещали свечи.

Лайон сидел за круглым полированным столом вместе с четырьмя мужчинами, которые рассказывали о своих эскападах за последние дни и обсуждали планы на завтрашний вечер.

Отпивая маленькими глотками бренди, Лайон хотел ощутить заряжающую атмосферу и обрести бодрое настроение. Он мечтал о том, чтобы церемония инаугурации поскорее закончилась и можно было вернуться домой.

«Ну а что потом? — задумался Лайон, чувствуя, как отчаяние засасывает его все глубже и глубже и только теперь понимая силу брошенного ему судьбой вызова. — Прошлое изменить нельзя, — , пришел к выводу капитан. — Но я могу изменить свое отношение к нему».

Он все еще надеялся задержать Клариссу. С того момента, как минувшим вечером он прекратил ее поиски, Лайон не спал и не ел. Очень многое ему надо было обдумать, и сейчас он почувствовал, что его мысли стали приходить в порядок, вернулась надежда на будущее, и появилось нечто новое — терпение.

Потребуется время, чтобы когда-нибудь преодолеть боль воспоминаний о Миген.

— Вот это да!.. Вот это неожиданность… Лайон Хэмпшир!..

Лайон поднял глаза и очень удивился. То был Джеймс Уэйд, брат Присциллы.

— Это же как раз то, что французские психологи называют «дежа вю», то есть кажущимся «уже виденным», — проворчал Лайон вспомнив о том вечере, когда они встретились с Уэйдом в таверне «Индейская голова» и обсудили женитьбу Хэмпшира на Присцилле. — А может, мы все это время и не покидали пивнушек?

Дородный Уэйд устроился поудобнее в кресле с выгнутой спинкой и усмехнулся Лайон подумал, что пьяненький Джеймс тоже немало удивился, увидев его. Уэйд вполне мог возмутиться из-за того, что Лайон осмеливается смотреть ему в лицо, после того как «уступил» его сестру другому мужчине.