Исполненная благодарности ко всем на свете, Миген, давно всех простившая, обняла свою давнюю приятельницу.

— Ну ничего. Как говорит Смит, все хорошо, что хорошо кончается. Ты счастлива?

— О да. Я счастливее, чем была бы с Лайоном. Он меня презирал, потому что я оказалась между вами. Маркус мне это объяснил. Он говорит: «Тем, что вам непонятно, вы обладать не можете». С Лайоном я была несчастна, ибо не могла понять его.

— А Маркус?

— Маркус относится ко мне хорошо. Думаю, что я ему нравлюсь и что он хочет такой же жизни, как и я. Ведь в какой-то степени мы с ним единомышленники.

Миген была рада тому, что и у подруги все так хорошо складывается.

— Это хорошо. Ты знаешь, я собираюсь на какое-то время вернуться в графство Фэрфекс, конечно, вместе с Лайоном.

— Возможно, по возвращении вы сможете нанести нам визит, — улыбнулась Присцилла. — Наша новая летняя резиденция не слишком далеко от — как ее там? — от виллы «Марквуд».

Во всяком случае, я не вижу причин для того, чтобы Маркус и Лайон не могли бы стать добрыми друзьями. Так же как мы с тобой. Я думаю, что между ними много общего!

— Возможно, у них общего слишком много, — иронично улыбнулась Миген.

В этот момент раздался стук в дверь. Смит открыла ее и впустила Брауна. На нем был его лучший костюм. Он сиял и держал в руках небольшой букет.

— Кевин! — воскликнула Миген. — Как хорошо, что вы зашли!

— Я просто хотел поздравить вас, мисс Сэйерс. — Он чуть не умер от смущения, вспомнив, как поцеловал ее на лужайке особняка Бингхэмов. — Капитан просил меня передать эти цветы вам.

Миген сразу увидела среди роскошных бутонов белых роз милые сердцу синие незабудки. «О, Лайон, ты ничего не забыл!»

— Благодарю вас, Кевин. Вы особенный друг, и я не хотела бы потерять вас. Независимо от моего имени — Саут, Сэйерс или Хэмпшир! — я хочу, чтобы вы звали меня Миген.

Раздались торжественные звуки органа, и все заметались по комнате. Миген рассмеялась, когда Смит в сотый раз проверила ее вуаль.

Находившиеся в часовне приглашенные составили весьма внушительную группу. Среди гостей были Джейвы, Гамильтоны, Пауэлы, Джеймс Уэйд, Дэвид Хамфрис, Чарльз Томсон, Медисон и Рэндолф. Присцилла протиснулась вперед и встала между своим братом и Уильямом Бингхэмом.

— Где сегодня твой драгоценный Маркус Риме? — противным голосом прошептал Джеймс.

Присцилла бросила на него высокомерный взгляд, немедленно перейдя в оборону. Она была уверена, что Джеймс считает ее дурой из-за того, что она позволила Лайону сбежать.

Присцилла была полна решимости доказать и брату, и Энн, как они ошибаются.

— Маркус, конечно, хотел прийти, но они с Лайоном отнюдь не самые сердечные друзья… Мне не следовало бы говорить тебе об этом… Думаю, что он готовит для меня какой-то сюрприз. Маркус такой хороший — в тысячу раз внимательнее, чем твой бесценный Лайон! Мне просто жаль Миген…

— И что же это за грандиозный сюрприз? — скептически поинтересовался Джеймс.

— Кажется, он заказал для меня какую-то драгоценность.

Вчера вечером, когда я зашла, чтобы переодеться к обеду, то увидела, как муж что-то рассматривает, но тут же спрятал это в ящик стола. Признаюсь, я подглядела. И что же, как ты думаешь, там было? Полдюжины красивейших маленьких рубинов! Я уверена, что он собирается купить для меня и другие рубины, побольше, и сделать из них ожерелье или целый гарнитур! Это так похоже на него!

Джеймс, потрясенный услышанным, только-только хотел задать сестре еще один вопрос, но в этот момент орган зазвучал громче, и все повернулись к новобрачной.