На этот раз они начали путаную беседу, волнуясь и прерывая друг друга, обсудили события последних двух недель. Лайон задал десяток вопросов о том, как Миген похитили и каким образом ей удалось спастись. После этого он рассказал о Клариссе и ее таинственном исчезновении.

Деликатный вопрос возник, когда Лайон попытался объяснить, как он оказался в нью-йоркском номере Клариссы. Но Лайон убедил Миген, что в то время считал ее погибшей и очень страдал. Это Миген было легко понять. Она узнала и главное Лайон разорвал помолвку с Присциллой, чтобы жениться именно на Миген Саут, своей домоправительнице! Это зажгло в ее душе огонь, погасить который уже ничто не могло.

Им потребовалась пара часов, чтобы завершить свою беседу на скамье рядом с домом, где голландцы некогда соорудили свой кегельбан. Сжимая в ладонях руку Лайона и положив голову ему на плечо, она поведала всю историю Миген Сэйерс. Ее голос срывался, когда она описывала родное поместье «Ореховая роща», не забыв в своем рассказе ни любимые книги и цветы, ни свою лошадь, ни своего друга среди рабов.

— Моя возлюбленная, в эти дни ослепляющей любви я, видимо, забыл вам кое-что сказать. Джеймс Уэйд сообщил кое-какие новости о вашей «Ореховой роще», которые станут более интересны к моменту…

* * *

Четвертое мая выдалось великолепным днем. Нью-Йорк затих, после того как визитеры разъехались по родным городам.

Часовня Святого Павла западным фасадом выходила на Бродвей, а ее восточный портик был развернут к сверкающему синевой Гудзону.

Взволнованная Миген ждала в прихожей. Сзади нее хлопотала Смит, вызванная Лайоном для участия в свадебной церемонии Она прикрепляла к прическе невесты вуаль из тонких бельгийских кружев.

Лицо Миген пылало. На ней было довольно скромное Платье из белого муслина с кушаком из кружев на шелке. Ее кожа никогда еще не была так похожа на персик, а черные волосы никогда еще не блестели так, как сегодня.

Миген обернулась к Смит и обняла ее.

— Я так благодарна вам за то, что вы приехали. Вы моя самая верная подруга! Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не могла прежде рассказать вам — и Лайону! — правду о себе.

— Пусть вас это не тревожит! — утешила ее Смит. — Все хорошо, что хорошо кончается!.. И кроме того, меня никогда не мучило любопытство. Я всегда хотела только одного — чтобы вы были счастливы.

— Нет на свете никого счастливее меня! — воскликнула Миген.

— Вы вернетесь в Филадельфию?

— Вернусь, но только немного позже. Лайон исполнен решимости провести некоторое время на плантации «Ореховая роща».

Он оплачивает все папины долги, а затем плантация будет переведена на мое имя. Лайон хочет сам организовать это и проконтролировать все необходимые работы по реконструкции особняка.

— Ну а как его политическая карьера?

Миген вздохнула и состроила гримасу.

— Утверждает, что теперь для него это не важно. С тех пор как Лайон пришел к выводу, что потерял меня из-за своих амбиций, эта проблема отодвинулась на второй план. Но по меньшей мере Лайон научился быть терпеливым, и я уверена, что через несколько месяцев моего мужа снова потянет в конгресс. Я знаю, что наступит день, когда Хэмпшир будет служить государству, и верю, что он станет блестящим политическим деятелем!

— Вы правы, — улыбнувшись, согласилась Смит. — Мистер Хэмпшир не может проиграть, коль скоро вы рядом с ним.

— Мне очень приятно услышать это от вас! Я была так обеспокоена, видя, во что он превратил свою личную жизнь…

— Не говорите глупости! — сказал кто-то, входя в комнату: то была Присцилла Риме. — Как все удачно завершилось для всех нас! Миген.