|
Такая особа в природе есть, но проживает где-то в Якутии. Разруганные они, с юных лет не общаются — ни с Надеждой, ни с родителями. Такие вот высокие отношения. Даже похороны положение не исправили. Микульчин и голос своей свояченицы никогда не слышал. Думаете, откуда я это знаю? Общались с Константином Юрьевичем, сколько лет приходил. И о делах семейных говорили. В общем, позвонила Валерия Ильинична, сказала, что большие проблемы в семье, нужно встретиться, предложила место. Просила Надежде ни о чем не говорить. Константин Юрьевич удивился, но пошел. Такой вот наивный оказался. Сидел на лавочке, как договорились, «Рита» подошла, села рядом. Слово за слово, ну и… — доктор немного смущался, но все же получал удовольствие от рассказа.
— А вы тварь, Валерия Ильинична, — пробормотал Болдин. — Я бы попросила без оскорблений, молодой человек… Твари — это вы, вам просто повезло тогда, в сороковые. Моя бы воля… — Сотрудница музея изменилась в лице, побелели скулы. За спиной у Болдина стояла хищница — жестокая, беспощадная… — Секретная сотрудница смоленской полиции, — не без гордости сообщил Якушев. — Сдавала вашего брата за милую душу… Сколько на твоем счету, душа моя? Душ сорок наберется? Одаренная актриса, два года работала — и никто не догадался. После войны окончила библиотечный факультет, приехала в Плиевск — и представляете, сталкиваемся в один прекрасный день. Разве не чудесно — встретить в захудалом городишке свою потерянную любовь? Только с соседом тебе, Ляля, не повезло — хотя Егор Тарасович, безусловно, человек достойный и положительный… — Слушай, хватит, давай заканчивать, — поморщилась женщина. — Разговорился больно. «То есть на озере перед первым посещением больницы я схватился с Герасимовым, — подумал Павел, — отчаялся мужик, блуждал по скалам, надеялся найти этот проклятый клад…» — Чувствовали, Павел Викторович, что вы выходите на след, — вздохнул убийца. — Пришлось вести наблюдение. Вы выехали из города — мы догадывались, что в Смоленск. Но ведь должны были вернуться? У меня работа, к сожалению, пришлось подключать Валерию Ильиничну — она ждала, освещала фарами редкие машины… — Кого вы отправили избить Боброва в общежитие? — А, эти… Парочка маргиналов с характерной биографией. Уволились с лесоразработок, должны были к ночи покинуть город. А лишняя копеечка им точно не мешала. — Где вы взяли ключи от дома Герасимовых? — Обижаешь, начальник, — хохотнул Якушев. — Ловкость рук и никакого мошенничества. — Ну все, достаточно, — у Валерии Ильиничны лопнуло терпение. — Эй, заходите! — крикнул Болдин. — Осторожно, он вооружен! Разлетелось оконное стекло. Якушев прыжком развернулся, вскинул руку с наганом. Маневр был отвлекающим. От дружного пинка распахнулась дверь, в дом ворвались вооруженные люди! Чекалин мастерским ударом выбил наган из руки, вывернул доктору конечность. Охнула Валерия Ильинична, застыла со скорбной миной. Над душой мгновенно навис Боря Чайкин. Вошел Максимов — в руке микрофон, на плече сумка с магнитофоном. — Все записал? — спросил Павел. — А то, — опер осклабился. — А помните, мужики, я говорил, что виноват доктор? Так никто же не поверил, осмеяли! Последним крадучись вошел майор Ваншенин с недоуменным лицом. Поздно вечером он прибыл с совещания, где получил взбучку за нераскрытые массовые убийства — и вот нате вам. А ведь не верили, когда поздно вечером Павел поднял всех в ружье, выражали дружное сомнение. |
