|
— Ну все, прощай, свобода! — усмехнулся я. — Завтра нас погонят восстанавливать Лубянку — Не погонят, — улыбнулся Эммануил. — Успокойся, Пьетрос, это мои танки. — Как?! — Да, я забыл вам представить. Это генерал Сергеев, начальник Генерального штаба, а теперь наш союзник. Мы свернули в Георгиевский переулок и остановились у входа в Госдуму. На ступеньках нас встретила Мария и начала убеждать Учителя, что у нее чисто профессиональный интерес, а посему в случае чего она продемонстрирует журналистское удостоверение — и ее не тронут. Он махнул рукой. Я тоскливо взглянул на крышу родного колледжа, выглядывавшую из-за домов, и вошел в здание Думы вслед за равви. На проходной нас опять словно не заметили, и мы беспрепятственно проникли внутрь и поднялись в зал заседаний. — Это он! — воскликнул кто-то из депутатов, когда мы входили, и зал приветствовал Учителя вставанием и аплодисментами. По-моему, он не ожидал столь теплого приема, но сразу сориентировался и направился к трибуне. Мы встали полукругом за его спиной. Он улыбнулся залу и жестом приказал всем сесть. — Я вижу, вы узнали меня, — уверенно начал он. — Тем лучше, значит, не будем терять времени на представления и сразу перейдем к делу. Вчера я упразднил Инквизицию и разрушил Лубянку. Если вы смотрели телевизор, мне незачем вдаваться в подробности. Сегодня я объявляю Президента низложенным и провозглашаю себя Первым Консулом. Москва занята верными мне войсками. Возможно, аплодисменты некоторых из вас объясняются тем, что вы этого еще не поняли. Повторяю: это мои танки. И рядом со мной всем вам известный генерал Сергеев, мой союзник. Я гарантирую, что в стране будет восстановлен мир и твердый порядок. Думаю, всем уже надоели забастовки, анархия и бесконечные интриги политических группировок. Вы же, господа парламентарии, можете со спокойной совестью удалиться на каникулы. Сегодня, если не ошибаюсь, последний день вашей работы. В зале поднялся возмущенный гул и свист. Кто-то крикнул: «Узурпатор!» Его поддержали, но Учитель поднял руку, и все замолкли. — Я имею право на эту власть более, чем кто-либо другой. И не только на эту. И теперь лишь личные амбиции мешают вам принять то, что уже произошло. Он кивнул Сергееву, и тот приказал что-то по сотовому телефону. Не прошло и пяти минут, как в зал начали просачиваться спецназовцы и вставать цепочкой вдоль стен и в проходах. Учитель довольно улыбнулся. Но еще через мгновение улыбка исчезла с его лица, и оно стало более чем суровым, потому что широко распахнулись двери слева от нас и на пороге появился другой отряд спецназовцев. Эммануил вопросительно посмотрел на Сергеева. — Парламентская охрана. — Они вам не подчиняются? Генерал отрицательно покачал головой. Спецназовцы Сергеева направили дула автоматов на парламентскую охрану. Охрана — на них. Казалось, столкновение неизбежно. Учитель поднял руку. — Не сметь! — приказал он своим, потом обернулся к охранникам. — Что вам угодно, господа? — Вы арестованы! — объявил командир. — Сдавайте оружие! — У меня нет оружия. Что же касается ареста, идите сюда. Что в дверях-то стоять? Командир с подозрением покосился на эммануиловцев. — Они не выстрелят, — сказал Учитель. — Я приказал им не стрелять. Давайте поговорим. Смотрите! Эммануил провел рукой по воздуху, указывая на пол перед охранниками. |
