|
Окно пылало. Точнее, пылал Храм, и небо над ним пульсировало и билось алым. Из центра купола вырывался фонтан огня, и стеклянные стены преломляли и умножали это пламя, сияя гигантским костром. — Смотрите! — закричал я. Я обернулся. Жан, Вацлав, отец Иоанн. Тереза исчезла. — Сейчас то же самое будет здесь, — сказал Плантар. — Пьер, как отсюда выйти? — У дверей должна быть охрана. Пойдемте, я вас проведу. У дверей стоял Алекс. — Господин Болотов? — с некоторым удивлением спросил он и покосился на моих спутников. — Кто эти люди? — Алекс! Ты что, ничего не знаешь? Храм горит! Смотри! Я распахнул двери и втолкнул его в комнату. — О, Господи! — прошептал он. — Лава течет по подземным галереям. С минуты на минуту будет здесь. Оповести людей! Внутренняя связь работает? — Пять минут назад работала. — Хоть это в порядке! Все! Действуй! — Слушаюсь! — Пошли, — шепнул я остальным. Мы выскочили на улицу вместе с толпой перепуганных людей. Никто уже не спрашивал, кто мы и зачем. Все думали только о спасении. Наш микроавтобус остался у подножия Храмовой горы. Возвращаться туда — безумие. Скорее всего от него остался один обгоревший остов. Мои спутники были слишком праведны, чтобы сообразить угнать машину или заняться мародерством, воспользовавшись неразберихой. А посему мы шли пешком. Точнее, бежали. За спиной послышался грохот. Я обернулся: в центре цитадели рванулся к небу такой же огненный фонтан, как над Храмом. Полетел пепел. ГЛАВА 4 Где-то через полчаса я постиг пользу добродетели: все улицы были забиты пробками. Передвигаться на своих двоих оказалось наиболее разумным. За нами текла лава, поджигая город. Мы поднялись на гору к западу от Иерусалима. Лава добралась до подножия и начала обтекать препятствие. Под нами лежал пылающий город. Плантар что-то тихо говорил отцу Иоанну. — Ты мог их не положить? — спросил святой. — Я мог умереть вместе с ними. — А нам прикажешь избирать нового короля? Сейчас, да? Самое время! Нашел, кого слушать! Лава растекалась по долине. Я увидел, как она подобралась к Двараке, и летающий остров запылал. Я представил, как горят ее райские сады, и белые дворцы чернеют от гари и пепла. Было холодно. Падал медленный мокрый снег, смешанный с пеплом. Рыцари Грааля сбросили верхнюю одежду перед сражением в жарком Эммануиловом подземелье. И она осталась там и сгорела в пламени огненной реки. Мне не довелось сражаться и незачем было избавляться от сковывающей движения куртки. Так что я оказался единственным обладателем таковой. Вацлав посматривал то на мою куртку, то на порванную и окровавленную рубашку Плантара. Взгляд был очень выразительным. Я плюнул, снял куртку и накинул ее на плечи Жану. — Мне не холодно, — сказал он. — Не надо, Пьер. — Пневмонию заработаешь — твои ребятки меня живьем съедят. — Не заработаю. У нас же Копье. Оно не только раны исцеляет. — Да ладно! Дай мне возможность продемонстрировать им мое самоотречение. Пойдемте, здесь наверняка есть какой-нибудь грот. Жан предпринял попытку перевесить мою куртку на отца Иоанна. Тот отказался. Ему-то пневмония по определению не грозит. Слава Богу, две тысячи лет без этой напасти, хотя погода бывала и похуже. |
