Примерно в это же время Кларк Хоуэлл заметил Бэзилу Куку, специалисту по свиньям: «Свиньи из Кооби-Фора отличаются от наших той же древности. Там они выглядят гораздо моложе». «Согласен», — сказал Кук. За годы работы в Омо его интерес к ископаемым свиньям еще больше возрос.

Я вернулся в Кливленд к преподавательской работе. В ответ на расспросы моих студентов о «1470-м» я предложил им такое задание:

Представьте себе, что вы нашли новый череп. Вы знаете, что в нем помещался крупный мозг объемом почти 800 см3; что толщина свода не очень велика; что надбровные дуги не очень сильно выступают; что обладатель черепа был существом истинно прямоходящим, судя по строению костей нижних конечностей, найденных рядом и не отличающихся от костей современного человека; что череп был разбит на несколько сотен фрагментов, обнаруженных под слоем туфа древностью в 2,6 млн. лет. Сопоставьте эту находку с вашей моделью плио-плейстоцена и укажите, какое влияние она может оказать на современные представления о ранних стадиях эволюции гоминид, в частности на таксономическое деление автралопитековых (один или два вида?). Какую дополнительную информацию об этом открытии нужно иметь, чтобы решить возникшие в связи с ним проблемы?

Иными словами, мне хотелось знать, что думают они. Я надеялся, что они определят принадлежность черепа к роду Homo. Вместе с описанием я роздал фотографии, определенно свидетельствующие об этом. Но если это было человеческое существо, тогда возникал целый ряд проблем. Я решил, что поставлю высшую оценку тем, кто задастся вопросом, были ли австралопитеки предками «1470-го», исходя из соотносительной древности находок, и тем, кто усомнится в датировках. «Отлично с плюсом» получит тот, кто заявит о своем желании подробнее узнать, как была сделана реконструкция, т. е. выразит сомнение в правильности определения размеров мозга. Это показало бы, что он задумывается о таких вещах. Студенты обычно верят тому, что им говорят. Всюду в учебниках было написано, что грацильный австралопитек — наш предок. Я хотел, чтобы они усомнились даже в этом. Сторонники выделения одного вида получат плохую оценку. Homo древностью в два с лишним миллиона лет и массивный австралопитек, возраст которого не превышает миллиона, просто не могут принадлежать к одному виду.

Надо отдать должное сторонникам «теории одного вида»: они сами сознавали абсурдность ситуации. Сформулированная задолго до противоречащих ей находок, эта теория выглядела в то время более логичной, чем сейчас.

Прежде всего, некоторые из самых опытных палеоантропологов, работавших между 1930 и 1960 годами, осознали, что внутривидовая изменчивость намного больше, чем предполагалось ранее. Это становилось все очевиднее по мере накопления ископаемых остатков. В противовес тенденции давать видовые названия каждой новой находке было высказано разумное предложение пока что относить их все к одному виду. Лишь после того, как в южноафриканских пещерах были найдены два явно различных типа австралопитековых, новая теория впервые попала в затруднительное положение, но быстро нашла выход: самцы и самки! Это казалось правдоподобным, так как у многих приматов, особенно горилл и павианов, черепа и зубы у особей разного пола сильно различаются между собой. Такое объяснение, однако, лопнуло, когда обратили внимание на то, что все австралопитеки-самцы жили в Сварткрансе и Кромдрае (здесь были найдены остатки массивных особей), а самки — в Стеркфонтейне и Макапансгате (места находок грацильного типа). Подобная территориальная сегрегация полов не известна ни в одном из сообществ приматов.