Она понесла мальчика в соседнюю комнату. Он тут же запищал:

— Маара, Маара…

Маара встала, направилась за ними. Дэйма положила Данна туда, где сама лежала вечером. Раздевать его не стала. Дома они всегда спали в маленьких белых ножных рубашечках.

— Разбужу вас, когда рассветет. Свет погасишь, когда захочешь, Маара.

Между главной комнатой и этой двери не было. Маара слышала шаги Дэймы. Вот она погасила светильники и улеглась. Выждав немного, Маара подошла к двери, выглянула. Дэйма лежала, вытянувшись во весь рост, очевидно, спала. Седые волосы раскинулись по плечам, по лицу, по постели. Конечно, она очень устала. Прошлой ночью совсем глаз не довелось сомкнуть.

Вернувшись, Маара увидела, что Данн тоже спит.

— Не могу я спать так рано, — прошептала она сама себе. Действительно, спать не хотелось. Маара прислушалась: снаружи тихо, все попрятались по домам, может быть, тоже спят. Маара обратила внимание на стены. Ее заинтересовали изображения, рельефы и гравировки. Вот изображение процессии людей: они несут кувшины и корзины мужчине и женщине, оба с какими-то высокими колтунами на головах. Они не похожи на ее народ, ее соплеменники высокие, стройные, волосы у них черные, длинные, спадают на плечи, на спины. Люди на картинке иные. Широкоплечие, с тонкими талиями, длинноногие и узколицые. Волосы у них обстрижены и разделены на прямой пробор. На них какие-то хламиды, оставляющие одно плечо свободным. На скальный народ вроде тоже не похожи. Кто они? Другой камень совсем гладкий, на нем цветное изображение таких же людей. Красный, желтый, зеленый цвета… Здесь видно, что волосы у них черные, кожа красновато-розоватая, одежда полосатая, подпоясана длинными шарфами. На этом камне поместилась только часть картины, а следующий камень тоже гладкий, но ничем не украшен. Среди других стенных блоков были и грубо обтесанные, неотшлифованные, но попадались и украшенные гравировкой и росписью. Некоторые оказались вставленными в стену вверх ногами, и Мааре приходилось выворачивать шею, чтобы лучше рассмотреть картины. Что за люди изображены здесь? Почему Маара никогда раньше их не видела? Какая интересная на них одежда. А ткань такая тонкая и нежная, что девочка невольно пошевелила пальцами, представив себе, как приятно к ней прикоснуться.

Свеча, стоявшая в мелкой плошке, угасает, разжечь ее снова Мааре нечем. Открыть ставню? Но стук может разбудить Дэйму. Потом девочка заметила возле свечи маленькую палочку, длиной с ее мизинец, и поняла, что достаточно чиркнуть ею о стену и добудешь огонь. Она задула свечу и скользнула в постель.

Тьма кромешная. Такая же удушающая, как и духота закупоренной комнаты. Дома Маара спала в просторной комнате с высоким потолком, могла отдернуть занавеси на окнах, любоваться звездами. Яркое звездное небо иногда будило ее среди ночи.

Тихо лежала Маара, прислушиваясь, напряженная, готовая к чему-то неожиданному и неприятному. Дом стоял на краю деревни, она заметила неподалеку несколько засохших деревьев. Казалось, должны раздаваться какие-то ночные шумы: крик птицы, жужжание насекомых. Но она ничего не могла уловить. Воздух пахнет свечной гарью и маленьким ребенком. Ей нравилось уткнуться носом в шею брата, щекотать его, ласкать; он смеялся, обнимал ее, гладил… Но сейчас Данн дергался и хныкал, наверное, кошмары мучили его… Может быть, разбудить, утешить его? С этой мыслью она заснула, и проснулась, когда Дэйма открывала ставни, впуская в комнату утренний свет. Данн несся к сестренке, раскрыв объятия:

— Маара, Маара…

Она подхватила его и понесла в другую комнату, где ставни были открыты и Дэйма уже привела в порядок свою постель.

Позже, вспоминая это время, Маара всегда в первую очередь задерживалась мыслью на ощущении тяжести, веса Данна, боли в спине, руках и шее. Дэйма понимала ее положение и придумывала способы отвлечь мальчика, призвать его на помощь или дать какое-то мелкое надуманное поручение, чтобы только облегчить положение Маары, позволить ей немного отдохнуть.