|
Ее мужу было сложнее, чем ей. Гораздо сложнее. Жизнь была к нему жестче, суровее, чем к ней, укрывшейся в уюте новообретенного дома и в ярком воображаемом мире, который она постоянно создавала в своей голове, и который так торопилась сделать явью на книжных страницах. Ее супруг, напротив, жил в более реальном пространстве каждодневной тяжелой рутины. Университетскому профессору математики со степенью кандидата наук поначалу было очень и очень трудно каждый день вставать в пять-шесть утра и садиться за руль, чтобы отвезти свежие яблоки, персики и виноград в супермаркеты в Грассе, Кане, Ментоне, Эксе, Иль де Котре… Бесконечные дороги, пыль, ветер, усталость, тяжесть деревянных ящиков и корзинок из ивовых прутьев, картонных коробок, пересыпанных свежими опилками. Его пальцы огрубели, лицо осунулось, но его никогда не покидала мягкая, задумчивая улыбка.
— Прости меня, — часто шептала она вечерами, прижавшись головою к его плечу. — Это я виновата. — Чушь! Он легко касался губами ее лба. — Я же говорил тебе, что ты должна жить во Франции. Значит, все — правильно. Ты счастлива здесь? — Очень. Но мы ведь пока так и не живем в Париже. А ты хотел… — Всему свое время, милая. Подожди, доберемся и до Парижа. Хотя, зачем добираться? Ясик учится там в лицее, ты ездишь туда почти каждую неделю сдавать работу, иногда даже остаешься на ночь, но не разрешаешь мне ревновать! Что же ты там делаешь? Ах да, я забыл… Пишешь новый детский роман. А, может, дамский? Я ничего не знаю о нем: ни сюжета, ни композиции, ни названия. — Когда закончу, дам тебе на рецензию, милый, непременно! — со смехом подхватывала она на лету мяч легкой обидчивой игры. — Мсье Годар очень заинтересован в этой моей книге. В «Ashett» хотят дать ей большой тираж. Если объем ее продаж будет хорошим, мы сможем сообща с ним осуществить нашу мечту: открыть, наконец, небольшой филиал «Ashett». — Ох, это было бы здорово! Но так жаль: даже в крохотном издательстве не будет пахнуть свежими персиками и виноградом! — он шутливо морщился. — Я же знаю, там всегда пахнет лишь книжной пылью. — Или дорогими духами и сигарами, как в «Ashett», — улыбалась она. — Если у нас будет пахнуть Вашими «Фрейбург 4», я согласен даже не выходить на улицу, Мадам! — он трепетно приникал теплыми губами к ее шее и все разговоры тонули в тишине, нежной, мягкой, как его руки, губы, его глаза с золотистыми искорками живого, плещущегося пламени, которое всегда жило в них… Она все еще продолжала волновать его, но это ее совсем не удивляло. Как не удивляло ее и вечное ожидание чего то нового, которым он постоянно и уверенно с нею делился. Даже тогда, когда полгода спустя на улице Вожирар 17, что в шестом округе Парижа, они сумели-таки открыть маленький, но оригинальный филиал знаменитого столичного книжного дома «Ashett». — Это еще не предел, милая! Совсем не предел. С твоим чутьем редактора мы вскоре сможем привлечь многих именно к нам, в детский филиал Уже вчера я получил по интернету заказ из коллежа номер 5 в Грассе — на комплект учебных альбомов по ботанике. — Наверное, по старой памяти, постарался мсье Бушар. В пятом коллеже Грасса работает его средняя внучка. — она улыбнулась. — Как раз биологом. Или как это здесь называют? Естественные науки, кажется. — он подмигнул ей. — Мы справимся. Мадам, что Вас так тревожит? Успокойтесь! Я уже отправил факс в Лион, насчет бумаги. — Еще нет макета! — она всплеснула руками. — Ты всегда куда-то спешишь. Тебя не удержать! — Макет — дело получаса. |
