- Скажи-ка, достойнейший лекарь, а как поживает любимая гнедая кобыла пресветлого эмира? - неожиданно прервал его откровения Осман-Ого.

    «Так-так, с этим парнем надо держать ухо востро», - подумал Иван и, удивленно взметнув брови, с отчаянным нахальством пошел в контратаку:

    - Да простит меня досточтимый визирь, но эмир Бухарский предпочитает лошадей белой масти! Если позволите, у меня есть чудесные порошки от склероза.

    Визирь пристально взглянул на Птенчикова, но тот демонстрировал столь дерзкую уверенность в себе, что Осман-Ого спасовал.

    - Кстати, о порошках, - небрежно обронил он, спеша закруглиться с первым уровнем проверки и перейти непосредственно к делу. - Выкладывай свои снадобья. Прежде чем предлагать светлейшему султану, их необходимо опробовать.

    - Но все мои лекарства давно прошли необходимую проверку, - заартачился Иван. - Имеются необходимые документы, сертификаты…

    - Значит, тебе нечего бояться, - прервал его Осман-Ого и жестом подозвал тоскующего у стены мужичишку. - Это наш придворный пробарь, в его обязанности входит испытывать на себе все, что может попасть в благословенный небом рот сиятельного султана. Приступай же, не будем терять драгоценного времени.

    Иван предпринял попытку заслонить свои лекарства, но Осман-Ого ловким движением выудил из-под его живота слабительное и сунул в рот несчастному пробарю. С видом совершенной покорности судьбе бедолага принялся дегустировать поочередно жаропонижающее, сосудорасширяющее, а также капли от насморка и микстуру от глистов.

    - Если он почувствует себя плохо, тебе отрубят голову, - доверительным шепотом пообещал Ивану визирь.

    В том, что испытуемому непременно поплохеет, Иван даже не сомневался. Взмокший от волнения, мэтр принялся лихорадочно оглядываться по сторонам в поисках тяжелого тупого предмета, которым можно было бы в ближайшее время огреть по голове визиря. О том, что потом придется миновать еще и стражников, думать не хотелось.

    Наконец контрольный прием лекарств был окончен. Пробарь одиноко стоял посреди комнаты, чутко прислушиваясь к своим ощущениям. Внезапно он согнулся пополам, обхватил руками живот и с глухим стоном кинулся к крошечной дверце в стене, которую Иван поначалу даже не заметил.

    «Это конец», - решил мэтр, оглядываясь на плотоядно скалящегося Османа-Ого. Тот уже собирался кликнуть стражу, когда из-за загадочной дверцы вновь появился пробарь и, бухнувшись Ивану в ноги, принялся лобызать его длинноносые туфли, расшитые в шахматном порядке красными крестиками.

    - Да благословит Аллах тебя и твои зелья, - рыдал несчастный, обхватив коленки «лекаря» и не давая тому сдвинуться с места.

    «Час от часу не легче, - совсем расстроился Иван. - Неужели парень умом тронулся?» Меж тем пробарь продолжал рассыпаться в благодарностях:

    - С самого начала светлого праздника Шекер-байрама я маюсь животом, и вот наконец такое облегчение! - Бедняга поднял на «лекаря» счастливые глаза.

    - Мой долг - помогать людям, - скромно признался мэтр по неразрешимым вопросам, небрежно отер пот со лба и протянул пробарю небольшой флакончик: - Возьми, это поможет тебе справляться с профессиональными обязанностями без ущерба для здоровья. Трудиться, так сказать, не щадя живота своего на благо светлейшего султана.

    Мужичонка попытался вновь припасть к Ивановым башмакам, однако идиллию нарушил резкий голос визиря:

    - Прием окончен, - гаркнул Осман-Ого, втайне сожалея, что придворный палач остался без работы.