За лысиной холма блестит темная лента реки, точнее речушки. За ней плотной стеной стоит лес, дикий, нехоженый, такой же, как и у Харальд а за спиной. За лесом далекой зубчатой стеной видны Северные горы. Нестерпимо сверкает под солнцем снег.

Сохранились остатки рва – старый, заплывший шрам на теле земли. А в пространстве, им ограниченном, беспорядочной грудой высились камни – обломки стен и башен.

На мгновение Харальду показалось, что над развалинами поднимается призрачно‑белое сияние, но, поморгав, он ничего не увидел и решил, что ему примерещилось.

Повернувшись к Йофрид, увидел на лице девушки странное выражение. Словно у собаки, которая обнаружила незнакомый запах.

– Что ты чувствуешь? – спросил он.

– На нас кто‑то смотрит, – проговорила она шепотом. – Кто‑то огромный, сильный, но не злой…

Харальд вздрогнул. Его самого тревожило ощущение настороженного взгляда, идущего от развалин

– Еще что? – спросил он требовательно.

– Тут когда‑то была сила, – ответила она неуверенно. – От нее осталось довольно много..

– Еще бы. – Харальд грустно усмехнулся и принялся спускаться с холма Привязанных лошадей оставили на опушке. – Ведь ее хозяином был я!

Йофрид шла за похитителем, почти не понимая, что делает. Холм впереди виделся ей огромной чашей, в которой горит ярчайшее белое пламя, такое холодное и такое ласковое. Протяни руку – и ощутишь наивысшее блаженство, доступное смертному…

– Эй! – Хриплый крик грубо выдернул ее из видений, а реальность обрушилась, подобно холодному дождю.

Харальд смотрел с тревогой, в синих глазах стыла нерешительность. Она вдруг ощутила прилив ненависти, которая неожиданно быстро ушла, словно смущенная странной мыслью: «Если бы не он, я бы всю жизнь просидела в своей деревне!»

– Ты в порядке? – спросил он. – А то шла, не разбирая дороги, а лицо было довольное, как у коровы, что объелась клевера.

Ненависть тут же вернулась.

– Все в порядке! – ответила Йофрид, окинув похитителя презрительным взглядом.

Харальд смотрел на развалины, морщил лоб. В расположении каменных обломков, торчащих из‑под земли остатков фундамента и наваленных сверху фрагментов стен и башен ему чудился странный порядок. Словно кто‑то, забавляясь, сложил из развалин некую сложную фигуру.

На мгновение вновь померещилось снежно‑белое сверкание там, где острыми зубами возносились к небу остатки донжона.

Харальд покачал головой, остро жалея о том, что лишился магического зрения.

Осмотрели центральную башню, точнее то, что от нее осталось. Меж каменных блоков высотой в сажень и толщиной в пару аршин было почему‑то холодно, как в ледяной пещере.

Йофрид начало трясти, и они поспешно покинули это место.

Там, где некогда стояла южная стена, обнаружились следы раскопа. Кто‑то побывал здесь, достаточно давно, и пытался добраться до уцелевших подвалов. По неведомым причинам бросил работу на полпути.

Уходили грабители в спешке. Харальд нашел брошенную кирку и несколько наконечников от стрел. Похоже было, что здесь кто‑то в кого‑то стрелял. Заинтересованный, он заглянул за небольшой фрагмент наружной стены, сохранившийся почти полностью, и глаза его изумленно округлились.

Йофрид поспешила посмотреть тоже и с трудом сдержала вскрик.

У самой стены, привалившись к ней плечом, сидел человек. Лицо его искажала странная ухмылка, а вместо глаз чернели провалы. В правой руке незнакомца был зажат меч, длинный, с изогнутым лезвием.

Мертвец странным образом не разложился, одежда и тело не истлели, и даже выражение лица сохранилось – маска дикого, невыносимого ужаса. Судя по отсутствию повреждений, от него человек и умер.