Я присвистнул.

— Смело сказано для вашего времени! И как же его не отлучили?

Брат Игнатий пожал плечами, а Жильбер негромко проговорил:

— Кто бы осмелился отлучить от церкви Гардишана?

Я так понял, что их Гардишан — кто-то вроде нашего Карла Великого и лишь немного уступал королю франков хитростью, а может быть, немного превосходил его по паранойе. Я решил побольше разузнать о нем. Но сейчас не время было этим заниматься.

На карте более крупным планом выделился участок на юго-востоке — там, где Альпы обеспечивали защиту небольшим королевствам и княжествам, которым в один прекрасный день суждено преобразиться в Швейцарию — в моем мире. Похоже, мы смотрели на область Дофину — своеобразный мостик между Францией и Германией. Я гадал, зачем нам показывают эти края, как вдруг мы увидели длинную черную линию, змеящуюся за аллюстрийские горы. Линия двигалась и набухала, и скоро в ней уже можно было различить сверкание доспехов и наконечники копий, а потом отдельных пеших воинов и конных рыцарей.

— Армия Меровенса! — ликующе воскликнул Жильбер. — Хвала Небесам!

Но наш «оператор» сместил ракурс. Армия на марше исчезла с поверхности воды, сменилась картиной двух горных вершин. Там картинка замерла, и я увидел воинов в форме тех же цветов, что шли в колонне. Они стояли на горных гребнях с луками наготове. Среди них были люди в домотканых рубахах, жесткостью черт и сложения похожие на окружавшие их скалы — бородатые, обутые в крепкие высокие сапоги.

— Горцы перешли на сторону Меровенса! — закричал Жильбер. — А с ними и Свободный Народец.

— Свободный Народец? — непонимающе переспросил я.

— За воинами посмотри, — посоветовал мне брат Игнатий.

Я посмотрел и понял, что у серо-зеленой стены, которую я поначалу принял за скалу, есть голова, хвост и... крылья. Держите меня — это был дракон!

Но вот его изображение стало мельче, картина подернулась рябью, и мы как бы заскользили взглядом вдоль армии. Вот картина вновь замерла, и мимо пролетел дракон, на миг закрыв собой все озерцо. Размах крыльев у него был поистине чудовищен, и все же не настолько, чтобы поддерживать на лету такое огромное тело. Может, там воздух наполнен магией?

Ну конечно. Если прав брат Игнатий, то грубая волшебная энергия наполняла все пространство, как гипотетический «эфир», о котором судачили на заре науки об электричестве. Я мысленно дал себе пинка — я ведь об этом знал! А если существовало магическое поле, окружавшее Землю целиком, почему бы живым существам им не воспользоваться?

И я решил, что надо повнимательнее присмотреться к местной фауне.

Тем временем картина снова сжалась, уменьшилась в размерах. Перед нами появилась голова процессии, и я вздрогнул, как от пощечины. Во главе армии ехал рыцарь с длинными белокурыми волосами, волосы струились из-под шлема, увенчанного короной.

— Королева Алисанда! — завопил Жильбер. — Сама королева Меровенса!

Сердце у меня чуть не выскочило из груди.

— Не опасно ли это?

— Нет, — заверил меня Жильбер. — Погляди, кто едет рядом с ней.

По правую руку от дамы ехал мужчина в темно-синем одеянии, украшенном звездами, полумесяцами и кометами. Вот только на голове у него вместо колпака красовался железный шлем.

— Колдун? — решил уточнить я.

— Нет, это придворный маг!

— Как я посмотрю, он верхом на драконе. А ты говорил, что драконы — свободный народ.

— Так оно и есть, и легендарный Стегоман — друг лорда Мага, а не слуга. Вон, смотрите! — воскликнул Жильбер.