Из века в век матери-русалки сочетаются с людьми, и вот дочери их уже совсем похожи на человеческих, только волосы по-прежнему отливают морской зеленью, а на скулах все так же блестят три радужные чешуйки…

– Очень интересная история. – Голос с прицокивающим восточным акцентом разбил картину. – Весьма интересная, тарэс Цинт. Но откуда вы, позвольте спросить, узнали такие подробности о пиратах Кашимы? Не от них ли самих?

Ресан обернулся: у костра стоял хозяин каравана тарэс Тлуш, чье имя юноша наконец запомнил. Тибор вскочил на ноги, почтительно поклонился. Ресан, которого много лет мучили правилами этикета, подивился идеальной глубине поклона.

– От них, тарэс ансун-ла Тлуш? – переспросил молодой наемник.

– Говорят, ты сам из пиратов. Из братства, проклятого богами Кашимы. – Купец говорил спокойно, словно не обвиняя, а беседуя о погоде.

– Я? – Недоумение в голосе Тибора показалось настолько искренним, что Ресан засомневался, действительно ли тот был пиратом. Сомнение осталось, даже когда память услужливо подкинула сцену, произошедшую в таверне в Радоге, где Тибор сам назвал своего нанимателя.

Тибор между тем удивленно и даже растерянно обвел взглядом всех сидевших, вновь посмотрел на купца и слегка пожал плечами.

– Дивными путями ходят слухи. Нет, тарэс ансун-ла Тлуш, я не из пиратов. Напротив, мне пришлось почти два года прослужить в Морской гвардии.

– Вот как? – после паузы сказал купец. – Отчего ушли оттуда?

Тибор обезоруживающе улыбнулся, развел руками.

– Ушел, как только понял, что не видать мне пиратских сокровищ как своих ушей. Молодой был, когда в гвардию поступал, глупый.

– Что ж, – после еще одной паузы проговорил купец, – а под чьим началом вы служили?

– Сотника тара Инганда, – без запинки отозвался Тибор, усмехнулся. – Только мы называли его Одноглазым Вороном. Очень уж его это раздражало.

Купец кивнул.

– Я слышал об Одноглазом Инганде. Он был хорошим человеком.

– Был? – переспросил Тибор, нахмурившись. – Тарэс ансун-ла Тлуш, вы уверены, что мы говорим об одном и том же человеке? Во-первых, никто на моей памяти не называл старого Ворона хорошим человеком. Хорошим мерзавцем – частенько. Во-вторых, когда я в последний раз слышал о нем, он был вполне жив.

– Хм. – Купец помолчал, размышляя. – Тарэс Цинт, вы готовы поклясться перед богами, что никогда не были пиратом?

– Готов, – не колеблясь, ответил Тибор.

Последовала еще одна пауза, потом купец медленно кивнул и развернулся, уходя в темноту. Ресан провожал Тлуша взглядом, пока невысокая коренастая фигура не растворилась в ночи, потом посмотрел на Тибора. Тот продолжал стоять, правая рука замерла в опасной близости к рукояти поясного кинжала, но не коснулась. Сжалась в кулак, потом медленно разжалась.

– На сегодня все, – сказал он ровным тоном, кивнул всем, кто продолжал сидеть у костра. Кто-то из людей казался растерянным, кто-то задумчивым, кто-то сердитым.

– А завтра? – пискнула младшая из стряпух.

Тибор чуть улыбнулся.

– Завтра продолжу… если никто не додумается опять обвинить меня в чем-нибудь. Например, в принадлежности к русалам.

Несколько человек у костра рассмеялись, а младшая стряпуха широко распахнула и без того круглые глаза.

– Так ведь русалов не бывает!

– Именно! – Тибор наставительно поднял вверх указательный палец.