— Так и было, — согласился хобгоблин. — То удовольствие, которое Джон извлекал из своих капризов, мне очень даже понятно и близко.

— Ну, так почему же тогда ты убил его?

— А-а-а! — ухмыльнулся бохан и продемонстрировал весьма острые зубы. — Видишь ли, какое дело, маг: я тоже иной раз покапризничать люблю!

От этих слов Мэта познабливало до конца дня.

Первым шел сэр Оризан. Он нес на алой подушке королевский скипетр. Затем ехала Розамунда, она держала корону. Все отлично знали, что это — их будущая королева, и потому ее приветствовали с той же страстью, что и высокого широкоплечего молодого человека, ехавшего следом за нею и одетого в мантию, подбитую горностаем, — Бриона, истинного короля Бретанглии. За ним ехали лорды, сопровождавшие его войско на марше от побережья. А за ними шли командиры крестьянского войска в новенькой, с иголочки форме.

В соборе короля ожидали герцоги и графы — даже те, что были верны Джону, но уже успели присягнуть на верность новому королю. Молодые вельможи, которым были пожалованы титулы отцов, запятнавших себя кровопролитием и разбоем, стояли рядом с пожилыми людьми. Многие из их отцов были связаны с деяниями псевдодруидов и теперь томились за решеткой либо были сосланы под домашний арест в свои поместья.

В собор набилось столько народа, сколько он смог вместить. Когда же архиепископ возложил на голову Бриона корону, толпа так восторженно и громогласно взревела, что удивительно, как стропила не рухнули.

А в следующее мгновение в огромном храме воцарилась тишина: король приказал:

— Приведите убийцу!

Первыми вошли двое воинов с алебардами, за ними шли еще двое, а между ними шагал закованный в цепи сержант Брок с забинтованным плечом, но при всем том — в новой чистой форме. Он опустился на колени перед Брионом и склонил голову, — Ты убил моего брата Гагериса? — спросил Брион громко, чтобы все слышали.

— Я, ваше величество! — так же громко отвечал Брок с горечью человека, жестоко раскаивающегося в своих проступках. — Я был глупцом и поверил в ложь Ниобита. Еще большим глупцом я стал, когда согласился исполнить его приказание и убил вашего брата серебряным серпом!

— Ты покаялся в грехах своих?

Вперед вышел архиепископ.

— Ваше величество, он исповедовался мне. Как бы вы ни поступили с его телом, душа его отлетит к Господу — со временем.

Толпа содрогнулась от последних слов архиепископа. Все понимали, что «со временем» — означает «после мук в Чистилище».

— Я покаялся, — сказал Брок. — Я снова стал христианином, намного более преданным, нежели прежде. Но никакой исповедью, никаким покаянием не смыть моего страшного греха! Делайте со мной все, что хотите! Хотите — отправьте меня голым и босым в первой шеренге в бой, а хотите — отрубите мне голову прямо здесь и сейчас! Пусть будет так, как вы решите, а я покорюсь вашей воле!

С этими словами он снова склонил голову.

Толпа испуганно зароптала.

— Убийство наследника престола карается смертью, — сурово произнес Брион. — Казнью через повешение и четвертованием. Однако защищал тело истинного короля и, рискуя собственной жизнью, спас меня. Твое злое деяние искуплено добрым, и я не сомневаюсь в твоей верности мне и искренности твоей веры. Поднимись, сержант. Я дарую тебе жизнь!

Толпа радостно вскричала. Брок поднялся, ошарашенно огляделся по сторонам. Казалось, он настолько приготовился к смерти, что даже немного огорчился из-за того, что остался в живых.