Молодец, держи ассигнацию.

    И давай-ка выйдем… в холл, на воздух.

    – Э-э-э… так кого поминать велите-с?

    – Символ. Эпоху.

    – Ну что ж, ваша светлость… символ так символ. Царствие ему небесное, новопреставленному! А я, с позволения-с, из горлышка… тут глоточек всего-то…

    Водка оказалась совершенно безвкусной.

    Вода, не водка.

    – А заедок-то и нет, почитай! – огорчился швейцар, опасливо косясь на лестницу: не приведи Бог, увидит кто из институтского совета!.. ф-фух, тишина… – Колбаску я схарчил уже; да и с чесночком она, колбаска, не про дамские вытребеньки! простите старика, ваша светлость!.. ситничек есть, корочка…

    На лестнице звякнули подковки сапог.

    – Эльза Вильгельмовна! разрешите обратиться!

    Пашка Аньянич, лихой портупей-вахмистр, вытянулся во фрунт. Вороная прядь упала на лоб, глядит прямо, чуть насмешливо… это у него скоро пройдет.

    Навсегда.

    ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ

    Вы никогда не заглядывали в глаза облав-юнкера, без пяти минут офицера? В глаза Пашки Аньянича? Ну что ж, попробуйте:

    …статуя.

    Почти готова. Звонкие, короткие удары молотка по резцу. Летит каменная крошка, запорашивает глаза. Проморгайтесь – и вот: из куска гранита уже проступил гордый разворот плеч, торс, закованный в ребристую кирасу. Человек словно вырастает из скалы, сбрасывая с себя лишнее, но по-прежнему оставаясь камнем. Одна беда: лицо… Не вяжется это молодое, мечтательное лицо с фигурой Каменного Гостя. Рука у скульптора дрогнула, что ли?

    Близится резец: выше, выше…

    * * *

    За спиной Аньянича прятались две институтки: совсем юные, свежие… глазенки-то лампадами горят!

    – Что вам, Пашенька?

    Едва не ляпнула:

    "Водки? так мы со швейцаром допили…"

    – Не соблаговолите ли записать за мной вторую кадриль?

    Насмешничает?

    Вряд ли.

    – Пашенька, милый! мало ли вам девочек?! Они на ваш мундир, на лазурь «Варварскую», как бабочки на огонь – только поманите!

    – Эльза Вильгельмовна! Я обещал показать сим девицам, как истинная кадриль танцеваться должна! Без вашего согласия! умоляю!

    – Стара я, Пашенька, кадрили вытанцовывать!.. ты уж сам…

    Молчит.

    Ждет.

    – Пашенька!.. ну хорошо, хорошо, идите в залу, я скоро…

    – Если позволите, Эльза Вильгельмовна, я обожду здесь.

    – Милый вы мой мальчик! знаете, я должна вам…

    Стены пошли вприсядку; потолок холла накренился, завертелся безумным волчком. Что с тобой, Княгиня?! – еле удержавшись на ногах, ты ухватилась за перила. "О розы алые! в хрустальных гранях вазы!.." – закричал кто-то в самое ухо; оглушил, испугал.

    Опьянела?!

    И только в следующую секунду поняла: случилось.

    Феденька в Закон выходит.

    На собственном опыте ты знала: канун выхода в Закон оба – и крестный, и крестник – чувствуют примерно за сутки.