— Меня вполне устраивает то самое, которое ты сделал в последний раз. Очень хорошее предложение, — прошептала она. — Лучше и придумать нельзя.

Девон прижал ее к себе.

— Не забудь, что ты сейчас сказала. Я тебе это напомню. Но попозже.

Разумеется, стейки сгорели, а салат завял, так что им пришлось отскребывать печь и снова заняться стряпней. Им было очень весело. К тому же их развлекал Виски, постоянно вертевшийся под ногами и упрямо пытавшийся использовать ногу Девона вместо дерева, по которому можно карабкаться вверх. Печь ему тоже очень нравилась, и им приходилось все время следить, чтобы он в ней не изжарился.

Что же касается Тори и Девона, то их отношения вступили в новую стадию, и если не все между ними было решено, то, по крайней мере, оба теперь вполне понимали друг друга. Со стороны их можно было принять за давних любовников — хотя при этом было видно, что они влюблены в друг друга со свежей страстью.

Казалось, много воды утекло с тех пор, как они поднялись на борт самолета, перенесшего их на Бермуды, и летели сквозь грозу и мрак, — и вот теперь они наконец могли спокойно быть вместе, в полном смысле слова наслаждаясь друг другом. Любовь и смех наполнили дом, им было светло и радостно, несмотря на осеннюю непогоду.

Пойди и сгреби листья на дворе, — строго сказала Тори.

— Давай не будем их сгребать: в опавших листьях есть нечто трогательное.

— Скажи просто, что тебе лень.

— Это клевета.

— Какая же это клевета?

— Конечно, ты фактически назвала меня лентяем.

— Что ты выдумываешь? Я без конца восхищаюсь твоей энергией.

— Кажется, ты действительно говорила сегодня утром нечто подобное.

— Вот видишь — и даже не один раз, а до и после того, как ты принес мне в постель завтрак.

Он со смехом сказал:

— Должен же я был как-то тебя разбудить! Знаешь, я всерьез подумываю соорудить специальную электроустановку, чтобы поднимать тебя по утрам.

— У тебя это, кажется, и так получается благодаря твоей природной смекалке, — холодно заметила она.

— Ну и как, тебе понравилось?

— По крайней мере, это было необычно и интересно.

— Ах, теперь оказывается, что тебе было интересно меня видеть, когда я появился с подносом у твоей постели! У меня-то было впечатление, что передо мной разъяренная тигрица, которая вот-вот набросится на меня!

— Так не стоит превращать женщину в тигрицу, а то можно получить от нее хорошенькую взбучку!

Девон рассмеялся:

— Дорогая, я тебе слишком много позволяю! Ты доведешь кого угодно!

— Боже мой, — притворно протянула она, — он мне что-то там позволяет! Если так пойдет и дальше, я не поручусь за себя даже на людях.

— Не беспокойся, мы создадим свой собственный уютный мир и нам некого будет шокировать.

— Это не поможет. Чего можно ожидать от человека с серьгой в ухе?

— Это замечание, моя дорогая и любимая, несправедливо и недостойно тебя. И я получу громадное удовольствие, наказав тебя за это подобающим образом. Я еще посажу в клетку свою тигрицу!

— И не рассчитывай!

— Только вот надо найти какое-нибудь подходящее орудие пытки!

— Девон, оставь меня!

— Нет? Ну тогда придется положиться на свою природную смекалку.

— Ох, Девон!

Тори постепенно все больше и больше проникала в противоречивый характер Девона, и это ей нравилось — не только потому, что она хотела понять любимого человека, но и потому, что она изучала его скорее как женщина, а не как художник, и выражалось это не в свойственном ее художественному мышлению решительном и полном снятии покровов, а в мягком и постепенном постижении его личности во время их бесед и ее наблюдений.