Но, несмотря на это, душа А-Цин и вправду ничего не видела, а значит, девушка все-таки ослепла по-настоящему. Что же могло произойти, если притворство обернулось истинной незрячестью?

Увидела ли она что-то, чего не должна была видеть?

Когда людей поблизости не находилось, А-Цин скакала по тропинке; когда кто-то возникал на горизонте, она трусливо съеживалась и прикидывалась слепой. С подобными заминками, девушка, наконец, добралась до рынка.

Базарная площадь кишела самым разным людом, и здесь А-Цин могла развернуться на полную. Она медленно зашагала сквозь толпу, аккуратно постукивая перед собой бамбуковым шестом, и актерская игра ее заслуживала самой высокой похвалы. Внезапно девушка налетела на мужчину средних лет, одетого в нарядное и дорогое на вид платье, а затем тут же притворилась смертельно напуганной и суетливо забормотала: «Простите, простите! Я не вижу, куда иду, простите!»

Она не видит, куда идет? А-Цин намеренно врезалась в мужчину!

Сбитый ею мужчина раздраженно обернулся, словно желая разразиться бранью на виновника столкновения. Однако, обнаружив, что перед ним стояла слепая, к тому же весьма хорошенькая и юная девушка, он поостерегся хлестать ее по щекам, справедливо опасаясь порицания со стороны прохожих, поэтому ему пришлось довольствоваться руганью: «Смотри, куда прешь!»

А-Цин все повторяла и повторяла слова сожаления. Мужчина уже почти тронулся в путь, но перед уходом, будто отказываясь мириться с произошедшим, схватил девушку за ягодицу и пребольно ущипнул. Сейчас Вэй У Сянь и А-Цин делили чувства, поэтому сопереживающий только что испытал на себе, как правая рука мужчины сжала его тело. В ту же секунду мурашки сплошным потоком прокатились по всему естеству Вэй У Сяня, и жгучее желание вколотить того в землю наполнило его сердце.

А-Цин сжалась в комочек и замерла, словно устрашившись. Когда же мужчина исчез вдали, девушка, продолжая стучать бамбуковым шестом, свернула в укромный закоулок и сразу же плюнула на землю. Затем она вытащила из-за пазухи мешочек с деньгами, высыпала в ладонь его содержимое, пересчитала и вновь отплевалась: «Эти паршивые мужчины все из одного теста: внешность человеческая, а манеры животные. Денег кот наплакал, зато строят из себя, невесть знает что».

Вэй У Сянь не знал, плакать ему или смеяться. А-Цин была еще очень юна, пожалуй, даже моложе пятнадцати лет, однако уже довольно ловко бранилась, вскрывая людские недостатки, и еще ловчее таскала чужие кошельки. Он подумал: «Если бы ты обчистила мои карманы, то не стала бы ругаться. Ведь в свое время и я был неприлично богат…»

Пока Вэй У Сянь тяжело вздыхал и размышлял о том, как он стал голодранцем, А-Цин уже отыскала свою следующую цель. Вновь прикинувшись слепой, она вышла из закоулка, немного пошаталась по улицам и повторила тот же трюк: врезалась в человека, одетого в белоснежное облачение заклинателя, ахнула и запричитала: «Простите, простите! Я не вижу, куда иду, простите!»

Вэй У Сянь покачал головой: юная красавица не изменила даже своей присказки!

Заклинатель обернулся и поддержал ее, помогая вернуть равновесие: «Ничего страшного. Девушка, ты слепая?»

Человек этот, в скромных, но свежих одеждах заклинателя, и с завернутым в белое полотнище мечом за спиной, находился в еще весьма юном возрасте. Нижняя часть его лица была довольно красива, хотя и измождена; верхняя же половина скрывалась под слоями лоскутов белой ткани около четырех пальцев шириной. Бледно-красные кровавые следы едва заметно проступали на поверхности повязки.

Примечания.

Забавный факт: в китайском языке у выражения «лед и иней», кроме совпадающего с русским переносного значения «строгость; холодность», также имеется еще одно: «нравственная чистота и целомудренность».