Цзинь Гуанъяо схватился за голову и сбивчиво проговорил:

— …После свадьбы я ни разу не прикоснулся к А-Су. А-Сун… был зачат ещё до свадьбы. Побоявшись, что положение может перемениться к худшему, что могут возникнуть новые препятствия…

Он решил приблизить начало супружеской жизни с Цинь Су.

Если бы не это, он бы никогда не допустил кровосмешения с собственной сестрой. Только не ясно теперь, кого ему следовало ненавидеть больше — отца, который вовсе не похож на отца, или же себя за излишнюю мнительность!

Лань Сичэнь вздохнул.

— В-третьих. Не думай увиливать. Ответь мне, смерть Цзинь Цзысюаня… была умышленно подстроена тобой?

Цзинь Лин, поддерживающий Цзян Чэна под руку, услышав имя отца, мгновенно округлил глаза.

Лань Ванцзи слегка повысил голос:

— Брат, ты поверишь ему?

Выражение лица Лань Сичэня сделалось труднообъяснимым.

— Разумеется, я не поверю, что Цзинь Цзысюань случайно узнал о планирующейся засаде на тропе Цюнци, но… пусть сначала он скажет.

Цзинь Гуанъяо, понимая, что никто не поверит, если он будет упрямо отпираться, сжал зубы и ответил:

— …Цзинь Цзысюаня я тогда действительно встретил не случайно.

Цзинь Лин мгновенно сжал кулаки.

Цзинь Гуанъяо добавил:

— Но случившееся после вовсе не являлось частью моего плана. Не стоит считать меня  тем, кто может обстоятельно и расчетливо продумать абсолютно все действия наперёд. Очень многие вещи я не в состоянии контролировать. Откуда мне было знать, что он непременно погибнет от рук Вэй Усяня, вместе с Цзинь Цзысюнем? Неужели я настолько прозорлив, что смог бы предугадать потерю контроля Вэй Усянем и резню, которую учинит Призрачный генерал?

Вэй Усянь резко бросил:

— Но ведь ты сказал, что встретил его не случайно! Противоречишь сам себе!

Цзинь Гуанъяо:

— Я не отрицаю, что намеренно сообщил ему о готовящемся нападении. Я лишь надеялся на многолетние противоречия между вами, чтобы, когда он узнает о вашем конфликте с его двоюродным братом, Цзинь Цзысюань также выступил против вас. Разве я мог предвидеть, что господин Вэй просто-напросто убьёт всех, кто тогда находился на тропе?

Гнев в душе Вэй Усяня, достигнув предельной отметки, обернулся смехом.

— Ты просто…

Неожиданно раздался крик Цзинь Лина:

— Почему?!

Он вскочил на ноги и с покрасневшими глазами бросился к Цзинь Гуанъяо с криком:

— Почему ты так поступил?!

Не Хуайсан поспешно задержал Цзинь Лина, который, судя по всему, собирался наброситься на Цзинь Гуанъяо с кулаками. Цзинь Гуанъяо переспросил:

— Почему?

Он повернулся к Цзинь Лину.

— А-Лин, а ты можешь мне сказать — почему? Почему я всегда встречал людей с улыбкой, но никак не мог добиться такого же отношения к себе? А  твой отец, будучи безмерно высокомерным, неизбежно оказывался центром всеобщего поклонения? Мы с ним были единокровными братьями, но можешь ли ты мне объяснить, почему твой отец безмятежно проводил время дома с любимой женой и ребёнком, в то время как я не решался слишком долго оставаться со своей женой наедине, а от одного взгляда на сына у меня мороз пробегал по коже? Кроме этого, родной отец, будто так и должно быть, поручил мне совершить следующее — убить крайне опасного человека, который в любой момент мог потерять рассудок и, управляя мертвецами и призраками, учинить масштабную резню! Мы даже родились в один день, но почему же Цзинь Гуаншань, устроив в честь одного сына пышное празднество, преспокойно наблюдал, как другого пинками спустили с лестницы Башни Золотого Карпа, да так что он с самой верхней ступени катился до самой нижней?!

Он наконец выплеснул наружу ненависть, спрятанную глубоко внутри, но только не к Цзинь Цзысюаню, не к Вэй Усяню, а к собственному отцу.