Изначально девственная, нетронутая дырочка теперь, от проникновения полового органа Лань Чжаня, пребывала в плачевном состоянии: стала тёмно-красной и по краям опухла. Длинное, твёрдое и горячее орудие «преступления» без конца тёрлось внутри, то проникая, то выскальзывая наружу. В месте их слияния молочно-белая тягучая жидкость смешалась с тонкими бордовыми кровавыми нитями да ещё с неизвестной прозрачной жидкостью, так что разглядеть очертания отверстия становилось трудно. А его собственный половой орган внезапно зашевелился, приподняв головку, и из отверстия в ней показалась капля белёсой жидкости.

Вэй Ин так и застыл от ужаса при виде столь страшной картины. Спустя некоторое время, неизвестно, откуда в нём взялись силы, но юноша вдруг неистово дёрнулся и вырвался от Лань Чжаня, перевернулся и на коленях пополз вперёд в попытке сбежать.

Пока Лань Чжань прижимал его к полу и грубо овладевал им, это отняло у Вэй Ина почти все силы, и теперь его бёдра и колени била сильнейшая дрожь. Насилу превозмогая содрогание, он отполз совсем недалеко, после чего упал на живот, не в силах подняться. В подобной позе белоснежные налитые ягодицы высоко приподнялись, белые капли, смешанные с кровью, тут же выплеснулись наружу из отверстия между ними, которое сделалось почти неразличимым, и, неторопливо извиваясь, потекли по ногам. Внутренние стороны бёдер покрывали сине-красные следы пальцев. Зрелище это было столь ошеломляющим, что вызывало у смотрящего страстное желание обойтись с ним ещё более жестоко.

И эта картина во всей красе предстала перед Лань Чжанем. Глаза юноши налились кровью, и он без лишних слов настиг беглеца. Вэй Ин почувствовал, как кто-то больно, будто тисками, сжал его за талию, и место, которое пустовало лишь какие-то мгновения, снова крепко и надёжно заполнилось до отказа.

Он издал жалобный стон и тихонько пролепетал:

— Не надо…

Претерпевая уже довольно долгие мучения, его задний проход давно сделался влажным и податливым, будто слякоть во время дождя, поэтому только что бесцеремонно вторгшийся в его нутро член без каких-либо затруднений снова вошёл, на этот раз мгновенно и до конца. Тело Вэй Ина, ничком лежащего перед ним на коленях, от толчков стало непроизвольно двигаться вперёд по бамбуковой циновке. На его лице отражался ужас и неотвратимый стыд, ведь раньше он частенько выбирался в горы на прогулку и не раз видел, как дикие животные спариваются друг с другом именно в такой позе, а теперь кто-то другой вот так входил в него самого. От мыслей об этом многострадальное отверстие Вэй Ина резко сжалось, но Лань Чжань схватил его и принялся входить ещё яростнее, не оставляя ни единого шанса на сопротивление. Спустя какое-то время столь ожесточённой схватки Вэй Ин, наконец, не выдержал.

С плотно прижатым к полу телом и лицом, так что даже немного исказились его черты, он бессвязно взмолился:

— По… пощади, пощади… Лань Чжань, второй молодой господин Лань, пощади!..

Но мольбы не привели ни к чему, кроме ещё более глубокого и частого проникновения.

Взрослый Вэй Усянь хохотнул:

— О, Небеса, меня так возбуждают эти мольбы! Не вздумай давать ему пощады, доведи его до исступления, иные пути неприемлемы… Ах!

Лань Ванцзи приподнял его на руки и усадил сверху. Под собственной тяжестью Вэй Усянь ещё глубже вобрал в себя его член, так глубоко, что брови чуть сошлись к переносице, а мышцы лица едва заметно дёрнулись. Однако он моментально сосредоточился на том, чтобы оседлать Лань Ванцзи, принял позу поудобнее и позабыл о непристойной болтовне.

Чем громче звучали неистовые шлепки и хлюпанья, тем горестнее становились возгласы юного Вэй Ина:

— Лань Чжань… Лань Чжань… Ты… совсем меня не слышишь… Слишком глубоко… не входи целиком… в животе больно…

Но Лань Чжань каждый раз вонзался в него, будто жалел лишь об одном — что не может пронзить насквозь.