Лань Сы Чжуй сказал: «Эм… Что у вас опять стряслось?»

Вэй У Сянь воскликнул: «Что стряслось?! Ваш Хань Гуан Цзюнь измотал меня!»

Раздался сердитый голос Лань Цзин И: «Если ты продолжишь нести подобный бред, то поплатишься! А ну живо выходи!»

Вэй У Сянь заговорил голосом, полным оскобленной невинности: «И вовсе это не бред! Он всю ночь не давал мне сомкнуть глаз и в конец измотал! Я не могу выйти – мне слишком стыдно!»

Несколько учеников за дверью растерянно уставились друг на друга. Никому не дозволялось входить в покои Хань Гуан Цзюня без разрешения, поэтому они не могли просто взять и вытащить его гостя силой. Лань Цзин И разбушевался: «Да у тебя нет ни стыда, ни совести! Хань Гуан Цзюнь – не обрезанный рукав. Он измотал тебя?! Я скорее поверю, что это именно ты измотал его! Вставай сейчас же! Забирай своего осла и научи его хорошим манерам! От него столько шуму!»

При упоминании своего ездового животного Вэй У Сянь быстро встал на ноги: «Что вы сделали с моим Яблочком?! Даже не приближайтесь к нему – лягнет так, что мало не покажется!».

Лань Цзин И спросил: «Что еще за Яблочко?»

Вэй У Сянь ответил: «Мой ослик!» Он выскочил из цзинши, шугнув столпившихся учеников, и приказал доставить его к ослу. Вэй У Сяня привели на зеленую поляну, в центре которой стоял осел, громко и протяжно ревущий без устали. Животное очень хотело полакомиться сочной травкой, но поляна оказалась усеяна несколькими дюжинами белых пушистых помпончиков, так что ослику негде было и морды приткнуть.

Вэй У Сянь пришел в восторг: «Ого, сколько кроликов! Скорее, скорее, давайте насадим их на вертел и зажарим!»

Лань Цзин И уже клокотал от гнева: «В Облачных Глубинах запрещено убивать! Сейчас же заставь его замолчать! Ученики, занимающиеся утренними чтениями, уже несколько раз приходили и жаловались на шум! Если так и будет продолжаться дальше, то нас забранят до смерти!»

Вэй У Сянь предложил ослику яблоко, которое он сам получил на завтрак. Как и ожидалось, животное перестало реветь и принялось с аппетитом и хрустом жевать лакомство. Вэй У Сянь погладил осла по загривку, размышляя о том, что нефритовые жетоны есть и у этих учеников, и указал на круглых мохнатых кроликов, резвящихся на поляне: «Значит, их никак нельзя зажарить? И если я их зажарю – меня прогонят из Облачных Глубин?»

Лань Цзин И словно встретил злейшего врага человечества и поспешно распростер руки перед Вэй У Сянем, скрывая от того пушистых зверьков: «Это кролики Хань Гуан Цзюня, а мы просто время от времени помогаем ему приглядывать за ними. Ты не посмеешь зажарить их!»

Услышав его слова, Вэй У Сянь захохотал так сильно, что почти плюхнулся на землю. Он подумал: «А Лань Чжань довольно занятный человек! В прошлом, когда я предлагал ему кроликов, он и даром не принимал их, а сейчас тайком вырастил целый кроличий клан! А сам говорил, что они ему не нужны! Кого он только пытался одурачить?! Ох, божечки, я готов поспорить, что он просто обожает эти маленькие, пушистые комочки! Так и представляю: Хань Гуан Цзюнь с каменным лицом держит кролика! Вааай, пощадите, я сейчас лопну от смеха…»

Однако, вспомнив, как он лежал на Лань Ван Цзи прошлой ночью, Вэй У Сянь резко передумал смеяться.

Внезапно с западной стороны Облачных Глубин донесся колокольный звон.

Звон этот совершенно отличался от звона, возвещающего, который час. В колокол будто колотил сумасшедший, торопливо и неистово. И Лань Сы Чжуй, и Лань Цзин И резко изменились в лице, перестали перешучиваться и тотчас же ринулись на звук. Вэй У Сянь понял, что что-то произошло, и поспешил вслед за ними.

Колокольный звон шел с угловой башни, именуемой «минши».

В этой постройке адепты Ордена Гу Су Лань призывали духов, поэтому стены здесь были выполнены из особых материалов и сплошь покрыты вырезанными текстами заклинаний.