Все заклинатели, принимавшие участие в ритуале, либо спаслись бегством, либо лежали на полу в бессознательном состоянии, и только Лань Ван Цзи по-прежнему чинно и благородно сидел во главе обряда в восточной части минши.

Поперек его коленей лежал гуцинь. Рука его не щипала струны, однако они продолжали трепетать сами по себе. Лань Ван Цзи казался погруженным в думы, или же внимательно прислушивающимся к чему-то, и поднял голову лишь тогда, когда почувствовал, что кто-то вошел.

Лицо Лань Ван Цзи всегда было безмятежным, потому Вэй У Сянь не имел ни малейшего представления, о чем тот думает. Лань Ци Жэнь, который отвечал за западную часть минши, сейчас лежал без сознания, как и все остальные, а его цицяо кровоточили, подобно цицяо адепта, что ранее сумел вырваться из этой комнаты. Вэй У Сянь повернулся и сделал несколько шагов на запад, встав прямо напротив Лань Ван Цзи и тем самым заняв в ритуале место Лань Ци Жэня. Он вытащил из-за пояса бамбуковую флейту и поднес к губам.

В ту ночь в деревне Мо Вэй У Сянь сначала раззадорил и отвлек руку, а затем Лань Ван Цзи с расстояния атаковал ее мелодиями гуциня. Им удалось подавить темную энергию только потому, что они непреднамеренно действовали сообща. Лань Ван Цзи встретился с ним взглядом, и выражение понимания появилось на его лице. Он занес правую руку над струнами, и из гуциня полилась мелодия. Вэй У Сянь тут же присоединился, заиграв на флейте.

Мелодия, что они играли вместе, называлась «Призыв». При ее звучании труп, часть трупа или любимая вещь почившего превращались в проводника, через которого бесплотный дух мог проникнуть в этот мир. Обычно для его появления в центре магического поля хватало всего одного рефрена. Но сейчас мелодия почти подошла к концу, а никакого духа до сих пор и в помине не было.

Призрачная рука, казалось, разгневалась, ее вены яростно запульсировали, а давящее ощущение, висящее в воздухе, стало еще сильнее. Если бы на западной стороне находился не Вэй У Сянь, а кто-нибудь другой, то он бы уже давно потерял сознание и, как Лань Ци Жэнь, лежал бы в беспамятстве с кровоточащими цицяо. Вэй У Сянь втайне встревожился: любой дух почти наверняка должен был откликнуться на мелодию «Призыва», исполняемую им и Лань Ван Цзи вместе, если он, конечно, не… Если вместе с телом покойника не расчленили и его душу!

Похоже, что кончина их дражайшего друга оказалась все же похуже смерти Вэй У Сяня. Конечно, тело Старейшины И Лин покромсали на мелкие кусочки, однако ж его душа оставалась цела.

Итак, «Призыв» не сработал, и Лань Ван Цзи переместил пальцы и начал играть другую мелодию.

Мотив ее был спокойным и совсем не похожим на зловещий и требовательный мотив «Призыва». Она называлась «Покой». Обе эти мелодии широко использовались заклинателями по всему миру, и не было ничего удивительного в том, что кто-то умел их играть, так что Вэй У Сянь вновь ловко подхватил мотив Лань Ван Цзи.

Призрачная флейта Старейшины И Лин, «Чэнь Цин» была известна всем и каждому. Но сейчас Вэй У Сянь играл на бамбуковой флейте с намеренными погрешностями и постоянно задыхаясь, так что ее звуки практически оскорбляли слух. Лань Ван Цзи, должно быть, никогда раньше не играл дуэтом с кем-то столь же неумелым. В конце концов, он был больше не в силах продолжать и делать вид, что ему все нипочем: Лань Ван Цзи поднял голову и посмотрел на Вэй У Сяня ничего не выражающим взглядом.

Вэй У Сянь же бесстыдно продолжил играть дальше, притворившись, будто ничего не понял, и мелодия его завихляла еще ужаснее. Однако внезапно позади него раздался какой-то шорох. Вэй У Сянь обернулся и в изумлении увидел, что Лань Ци Жэнь, который до этого лежал в бессознательном состоянии, сейчас оказался сидящим с прямой, как струна, спиной. Из его цицяо по-прежнему лилась кровь и лицо было перекошено гневом. Лань Ци Жэнь дрожащей рукой указал на Вэй У Сяня и надрывным, срывающимся голосом прокричал: «Прекращай играть! Пошел прочь! Пошел прочь сейчас же! Прекращай…»

Но не успел он договорить, что именно Вэй У Сянь должен прекратить, как захлебнулся кровью, отчаянно отхаркался, и на последнем издыхании упал на то же самое место, вновь провалившись в глубокий обморок.