Свою поганую магию они могли начать только с наступлением ночи, а потому у меня впереди был практически целый день, но я вовсе не собирался ждать до вечера. Вместе с этим сирены-големы, которых было практически не отличить от настоящих, зря что ли я так долго изучал тело своей невесты, должны были заминировать магические ловушки. Они составляли важную часть оборонительных плотины сооружений плотины. К ней я сразу же послал метровой длины глазастую щуку и через некоторое время мне стало ясно, что торпеды нужно было направлять не в саму плотину, а в гребень каменного вала. Там их взрыву не помешает никакая магия и тогда в образовавшийся пролом хлынут миллионы тонн воды.

Пять с лишним часов я кормил и экипировал сирен, объясняя им, что сделают с плотиной мои торпеды. К моему полному облегчению никто из сирен, а все они были довольно молоды, не стал говорить, что после того, как по крепости пронесётся первая волна, погибнет множество людей. Да, это было оружие массового поражения и я ничего не мог с этим поделать. Для меня жизнь почти четырёх тысяч сирен, которые, влача полуголодное существование, долбили под горой тоннель, который вывел бы их в горы, была дороже жизни не тог что магов-пурпурщиков, но и их жен и детей. В том, что их незачем жалеть я убедился тогда, когда в каждую из магических ловушек набилось по три, четыре голема, которые стали с жадностью поедать магическую приманку.

На обе дороги немедленно примчалось множество магов с женами и даже детьми, в основном подростками, которые радовались богатому улову так, что я пожалел, что не запросил с Земли термоядерный заряд небольшой мощности. Меня всего выворачивало наизнанку от ненависти к этим чудовищам. Кричащих от боли и ужаса молодых сирен, а это были одни только девушки, из магических ловушек вывалили, как тюки, в большие клетки и в сопровождении радостно вопящей, беснующейся толпы повезли вниз. Вскоре на обеих набережных собралось десятка три тысяч людей. Боже, как же они все радовались богатому улову. Дождь закончился незадолго до полудня, вода, текущая по камням, схлынула в реку и началось самое настоящее бесовство. Иного слова я просто не мог этому подобрать и мне было противно смотреть на то, что они творили.

Подростки, нарядно одетые мальчишки и девчонки, сытые, холёные и ухоженные, вооружились длинными пиками и ещё задолго до начала магического истязания принялись колоть ими юных, истошно кричащих от боли и страха сирен. Големов я создал качественно. У них даже текла из ран красная кровь, но это никого не волновало. Наоборот, их страдания доставляли этим, с позволения сказать, деточкам, какое-то изуверское наслаждение. Мне почему-то вспомнились события давно прошедших дней. Тогда я ещё был пацаном. В Америке, в Нью-Йорке два самолёта протаранили огромные небоскрёбы, Башни-близнецы, и в них заживо сгорали люди. Это чудовищное событие показывали на весь мир и вместе с тем немного позднее по ящику показали, как во многих странах ликует и точно так же совершенно по-дьявольски беснуется от радости толпа.

Видя то, как люди выбрасываются из окон с огромной высоты, видя, как рухнули огромные здания, погребя под собой тысячи людей, другие существа, которые биологически относились к Homo Sapiens, радовались этому так, что я навсегда возненавидел их за эту радость. Не скажу, что я такой уж ангел, но всё же никогда не был животным и не стрелял в кого ни попадя. Даже в них. Даже ненавидя их за то, что они ненавидят меня, я не стремился их уничтожать специально и целенаправленно. Если мне и приходилось кого убивать, то только в бою и, как правило, защищая других людей. Вообще-то точно так же я ненавидел и тех американцев, которые отдавали приказы своим военным наносить по ним такие точечные удары, которые почему-то обязательно приводили к жертвам среди мирного населения.