|
И он снова поцеловал ее. Она уже хотела снова потащить его за солнечные часы, но он провел пальцем по ее нижней губе и спросил: – Что ты об этом думаешь? – Думаю, пора пустить в ход мозги, а не другие части тела, – хихикнула она и повела его в библиотеку. Оба застыли на пороге, когда хриплый старческий голос пропел: Грехи плоти, Грехи плоти. Скучнейшим местом был бы мир, Не будь в нем грехов плоти. Розалинда кивнула в сторону пустого кресла: – Мы ничуть не согрешили. Мы женаты. А ты похотливый старый призрак, и поэтому замолчи! – Дело в том, – медленно произнес Николас, не услышав никаких возражений от старого графа, – что дед в жизни не спел ни единой ноты. С чего бы ему начинать сейчас? – Что?! Николас тяжко вздохнул: – В детстве я ни разу не слышал, чтобы он пел. – Но он поет одну дурацкую дитти за другой, а в последней даже нет рифм, не говоря уже о том, что во всех не имеется ни малейшего смысла. – Знаешь, я долго думал над этим и решил, что это не мой дед. – Но кто же в таком случае? – Нужно вернуться назад, в век Саримунда, к тому, которого он знал сам. Вернуться во времена первого графа Маунтджоя. Признаться, Розалинда, я считаю, что это капитан Джаред Вейл. – Но зачем он здесь? И почему приветствует меня? Николас подумал, что своими вопросами она попала в самую точку, и поэтому спросил у пустого кресла: – Ты действительно капитан Джаред Вейл? Послышался слабый смешок, то ли со стороны кресла, то ли исходящий от стены над портретом семнадцатого века, изображавшего одного из Вейлов в роскошном черном парике со спелым персиком на ладони. И все это на фоне древних развалин. – Так если вы действительно капитан Джаред Вейл, почему рады меня видеть? – спросила Розалинда. Тишина. Все спокойно и мирно. Но тут раздался треск, и картина покосилась, повиснув на одном гвозде. Глава 35 Устав от грустных мыслей, Розалинда отправилась на поиски мужа. Из библиотеки доносилось сильное контральто миссис Макгивер, поющей балладу о молодой девушке из Лидса, влюбившейся в сына бочара. Оказалось, что любовь не выдержала испытаний, поскольку все рухнуло и пропало из за какого то ничтожного пивного бочонка. Едва миссис Макгивер замолчала, как уже знакомый голос затянул песенку о том, как приятно возиться на сеновале с девчонкой, а уж если удастся заманить туда сразу трех, сразу окажешься в раю. Дай мне Бог, дай мне Бог Затащить туда всех трех! Вот женюсь на толстой бабе, Разом все во мне ослабнет! – Какие пакости вы поете, милорд! – негодующе воскликнула миссис Макгивер. – Думаю, вряд ли наш викарий посчитал бы эту песню пристойной! И что это еще за толстая баба? Ваша жена всегда была стройной и миниатюрной, как молодая козочка! И не стыдно вам? В следующий момент миссис Макгивер залилась краской и, поспешно выскочив из библиотеки, захлопнула за собой дверь. – О, миледи, вы слышали этого старого пакостника?! – пожаловалась она. Розалинда невольно рассмеялась, но тут же взяла себя в руки, откашлялась и поспешно сказала: – Простите меня, но неужели не видите? Наш призрак слушал вас и был так поражен вашим прелестным голосом, что решил польстить вам. Сделать нечто вроде комплимента. Жаль, что в голову ему не пришло ничего, кроме грубых виршей. Не забывайте, миссис Макгивер, он все же мужчина, а вы хорошо знаете, каковы они. К ее облегчению, миссис Макгивер кивнула: – Вы правы, миледи. Но как, по вашему, ему действительно понравилась моя песня? Конечно, его слова насчет толстой бабы просто отвратительны, но, может, он действительно не смог придумать ничего более подходящего? Странно, но я не помню, чтобы старый граф уделял такое внимание радостям плоти. |
