|
– Мальчиком ты, должно быть, обшарил весь дом. Почему же не нашел сундук тогда? Но Николас, не отвечая, уставился на только что запертую дверь. Сейчас она была немного приоткрыта. Он не слышал, как поворачивается ключ в замке. Вообще ничего не слышал. Как ухитрился капитан Джаред ее открыть? Он подошел к двери, снова ее закрыл и повернул в скважине ключ, огромный старинный ключ. – Да, я действительно облазил весь дом, причем вместе с дедом. Он хвастался, что знает здесь каждую щепку, каждую скрипучую ступеньку. Единственное, чего он не знал, – где находятся дневники капитана. Николас огляделся и помахал ключом. – Иди сюда и отбери его, старый морской волк, – бросил он, опуская ключ в карман. – Хочешь сказать, сундук появился неожиданно для всех? Мне что то не по себе, Николас. Он пожал плечами: – Кто знает? Предлагаю завернуть дневники в марлю и взять с собой на пикник. Сможем изучить их на свободе. Вдали от любопытных глаз. Глава 36 Еще через час они оказались в кленовой рощице за домом. Розалинда бережно, как ребенка, держала завернутые в марлю дневники. В роще стоял аромат жасмина и шиповника. Между кустами скакали веселые кролики. Одинокий соловей заливался в ветвях клена. Розалинда осторожно потрогала листья шиповника. – Что за чудесное место! Настоящий рай! Николас прислонился к дереву и закрыл глаза. – В детстве я был уверен, что когда то здесь жили феи и эльфы, а уходя, оставили эхо былого покоя и счастья. И радости, – добавил он и покраснел. Розалинда молча наблюдала, как он, встав на колени, расстилает плед и расставляет блюда с едой. Сама она продолжала прижимать к груди дневники, поражаясь капризам судьбы, позволившим Николасу найти эти старые тома. – Иди, садись, – с улыбкой позвал он. – Я должна быть очень осторожной, чтобы не повредить дневники. – Поверь, они не рассыплются прямо сейчас, тем более что… нам было предназначено, их найти. Отдай их мне. Он взял у нее дневники и положил на плед. – Давай сначала поедим. Я ужасно проголодался… вот только разве что… – Что именно? Он безразлично пожал плечами и принялся грызть ножку запеченной курицы. – Разве что ты не предпочтешь сначала поцеловать меня? Он прожевал кусочек курицы, уставился на ее губы и медленно улыбнулся: – Прекрасная идея. Она рассмеялась и прыгнула на него. Он упал на спину и прижал Розалинду к себе, думая, что никогда не устанет целовать ее. Никогда. Он затрепетал, когда руки коснулись ее обнаженной плоти. Она не знала, что делать, пока земля вдруг не покачнулась, а смущение куда то испарилось. Она вцепилась ему в волосы и притянула его губы к своим. Потом они лежали, обнявшись: ее голова на его плече, дыхание постепенно успокаивалось. – Я человек бескорыстный, – с вздохом заметил он, – и настолько благородный, что, игнорируя собственные нужды, рад греться в лучах наслаждения, которое доставляю жене. Скажи, Розалинда, если я накормлю тебя, найдешь в себе силы выполнить супружеский долг? – Но ты… Она приподнялась, широко улыбнулась и приняла горделивую позу: – Теперь понимаю. От меня тебе требуется не только супружеский долг. Знаешь, у меня появились кое какие идеи. Прошел целый час, прежде чем они вспомнили о дневниках, но даже и тогда Николасу было абсолютно все равно. Он лежал на земле, абсолютно голый, в окружении разбросанной одежды, с глупой ухмылкой на лице, жмурясь от бьющего в лицо солнца, наслаждаясь каждой минутой. – Николас? Нежный голос, мелодичный голос, настойчивый голос. Она поцеловала его. Он медленно открыл глаза и взглянул на нее. Что ответить, если земля разверзлась под его ногами, и он нырнул в пропасть? – Это было чудесно, Розалинда. |
