Я слушал то, что она говорила, с особым вниманием. Чарли была проводником между нами и нашим уничтожителем. И в то же время в Чарли звенел голос разума.

Нам нельзя было считать друг друга предателями. Хотя бы потому, что у Хейли не было сообщников среди нас, и это железно. Хейли не сотрудничала ни с Чарли, ни с Сидни, ни с Бриджет. И уж тем более никаких таких вещей не обсуждали с ней мы. Мы вообще редко разговаривали. И почему-то я об этом не особо жалею.

— То есть, у тебя нет своих собственных догадок по поводу того, кто это?

— Кто бы им ни был, я не изменю отношение к этому человеку, — улыбнувшись, ответила Шарлотта. — Потому что это не его вина.

Меня смущало сейчас лишь одно.

Хейли до сих пор не объявилась. Чарли до сих пор была собой.

— Ты ещё долго продержишься?

Она пожала плечами.

— Не знаю. У меня сейчас такое ощущение, что я заперта в клетке.

— Вот и не выбирайся из этой клетки, — предостерегающим тоном сказал я. — Потому что мало ли, вдруг Хейли к тебе пробирается, когда ты эту клетку открываешь.

А ведь действительно. Вдруг Чарли была уязвима лишь тогда, когда сдавалась?

Вдруг мой телефон пискнул, уведомляя о новом сообщение. То же случилось и с мобильником Шарлотты. Мы растерянно переглянулись и достали телефоны.

Это было сообщение от NightWolf'а. Которого, скорее всего, вовсе не существовало.

«Готовы узнать свои самые страшные тайны, покрытые туманом?»

— Что он хочет этим сказать? — медленно проговорила Чарли, глядя в экран. — Какие ещё страшные тайны?

— Понятия не имею, — ответил я. — Видимо, он знает о нас что-то, что мы бы не хотели рассказывать друг другу.

— А разве что-то такое ещё осталось? — недоверчиво спросила она.

Я подумал. Осталось ли что-то такое у меня? Конечно, какие-то мелкие тайны у меня были. Но какую из них он выберет? Что решит рассказать всем, словно пытаясь… выставить меня в дурном свете? Или чего он там добиваться решил?

— Должно остаться, — хмыкнув, сказал я. — У всех есть секреты, о которых они не расскажут даже под дулом пистолета.

Шарлотта отложила телефон и посмотрела на свои руки. На ладони.

Она всё ещё видела на них кровь.

Её руки были в крови, которая уже была смыта.

Какой уж секрет мог быть страшнее этой известной всем правды?

***

Когда я уходил, мать Чарли долго не хотела меня отпускать. Она пыталась выведать, что с нами со всеми происходит. Рассказал ли я ей об этом?

Нет.

Потому что на такой вопрос не мог ответить даже самому себе.

Я снова вставил в уши наушники и включил музыку. С ней было как-то спокойнее. Многих раздражает, когда одна и та же песня крутится раз, наверное, в десятый подряд. У меня, конечно, было не в десятый сейчас, а в третий. И всё равно не надоедало.

Потому что уж очень песня была… в тему, что ли.

I see people turn their heads and quickly look away

Like a new born baby it just happens every day.

Люди мне по дороге домой встречались. И все — какие-то замкнутые. Избегающие чужих взглядов.

Изменился ли наш город? Как ни странно, но да. Он изменился. Тэррифилд заметно помрачнел. На улицах больше не было слышно ни весёлого стука колёс фургончика с мороженым, ни радостных приветствий, ни предложений о помощи. Люди не общались больше друг с другом. Люди друг друга избегали.